Петр Великий и его гений

Петр уже раньше задумал этот поход в Персию. Под видом оказания помощи персидскому шаху он посылал туда своего посла, который в достаточной мере изучил Каспийское море и положение жителей около лежащих мест. Бывший посол в Персии, Волынский, был назначен губернатором в Астрахань, чтобы постепенно подготовлять поход.

И вот теперь Петр решил лично отправиться на Каспийское море, на первый раз сделав легкую экскурсию до Дербента. Свой поход император Петр довольно ясно описывает в своем отчете Сенату: «Марш наш был не велик, но только зело труден от бескормицы лошадям и от великих жаров. Нас всюду принимали смирно и с приятным лицом, хотя сия приятность явно говорила: что нам и тебе, Иисусе, сыне Давидов! Мы даже рады какому-нибудь случаю подраться, а особливо те из нас, кто еще свиста пуль не слыхивал. Утемишцы оказались с нами не учтивы, и за то мы полюбовались фейерверком, отдавая им контр-визит. Можем сказать, что в здешних краях мы ногу поставили и крепкое основание на Каспийском море получили»…

Император достиг того, чего хотел. Он убедился, что занятые русскими области обладают богатствами и завоевание западного и южного Каспия не представляет особых препятствий. Равным образом он усвоил себе и способ ведения войны с жителями данной местности. Было ясно, что вести туда большое войско неудобно и затруднительно. Нужно было ограничиваться занятием укрепленных мест и посадкою там гарнизонов с отрядами казаков и легких войск, способных состязаться с горцами. Таким образом, все побережье могло содержаться в подчинении нескольких полков и немногих пушек. Оставалось устроить флот на Каспии, а остальное покажет будущее.

В этот знаменитый поход впервые обследованы были Кавказские минеральные воды, которые, быть может, еще через 200 лет управления нашими чиновниками станут действительно достойно знаменитыми. Находясь еще в Астрахани, император завел переговоры с шахом персидским и царем грузинским, с первым об оказании ему помощи, а со вторым – о принятии им подданства России.

Вскоре заключен был с Персией мирный договор, по которому России доставались в вечное владение Дербент, Баку, Гилянь, Астрабат и Мо-зондеронь. Посла персидского угощали и за ним ухаживали.

С Турцией мир был подтвержден, причем султан признавал за Россией утвержденными те области, кои ей были уступлены Персией, а равно и завоеванный Россией Дагестан.

В 1723 г. император приказал готовить морскую экспедицию в кругосветное плавание. Одновременно с этим Петр не покидал и внутренних дел империи. Очень ему хотелось подвести Малороссию под один знаменатель с Россией. После смерти гетмана Скоропадского управление Малороссией было передано Полуботку, причем, однако, гетманские доходы были от него отняты и дела велись коллегией. На просьбу об избрании гетмана царь отвечал, что он приищет достойного человека, а «как в делах остановки нет, то и докучать ему не надлежит».

Поистине мудрые и справедливые меры император принял по отношению к монастырям. Почти все доходы с монастырей велено обращать на заведение при монастырях больниц и богаделен.

Петербург в это время представлял собою весьма оживленный коммерческий город. На Неве стояли сотни русских и иностранных судов. Адмиралтейство и верфь работали неустанно. Царь проводил новые каналы, старался сделать город более удобным и более благоустроенным. Вместе с этим он строил пороховые заводы на Охте, бумажную фабрику в Дудергофе, устроил библиотеку, в которую собирал множество книг, обогащал ее рукописями и редкими изданиями, много также заботился о переводе книг с иностранных языков на русский. Особенно любил император кунсткамеру, причем нередко лично объяснял посетителям значение редкостей. «Не для себя, а для просвещения моих подданных завел я кунсткамеру и хочу, чтобы они приходили и учились в ней…» Желая еще больше приохотить к посещению кунсткамеры, Петр приказал угощать всех посетителей водкою и кофе… Думая облегчить сообщение севера с Петербургом, Петр приказал прорыть Ладожский канал, от устья Волхова до истока Невы у Шлиссельбурга.

Петр открыл академию наук и к ней присоединил академию художеств. А для занятия мест академиков вызвал знаменитых ученых Европы. Когда императору возражали, что всуе платить деньги немцам, кои будут писать немецкие книги, никому в России не понятные, то Петр на это отвечал:

«Правда, но они приготовят нам таких людей, которые их ученые книги читать и понимать будут. Тогда мы и без немцев обойдемся и сами ученые книги станем писать по-русски. Если плохого начала не делать, то и дождаться доброго конца нельзя. И разве ученые сочинения академиков, если они принесут нам честь в Европе и докажут, что уже мы, русские, наукой занимаемся, вы ни во что не цените! И кого же мне обо всем, до науки касающемся, спрашивать, если у меня собрания ученых не будет? Могу ли я вполне написать то, что нужно России, если она ученым образом описана не будет?…»