Петр Великий. Деяния самодержца

Карл оставался целомудренным, решив, что, пока война не кончится, у него не будет любовных связей. «Пока идет война – я обручен с армией», – говорил он. Карл считал аскетизм и самоограничение необходимыми качествами полководца, хотя это послужило поводом для предположения о его гомосексуальных наклонностях. Всю жизнь Карл очень мало общался с женщинами. В шесть лет он был оторван от матери и воспитывался в мужском окружении. Подростком он был не прочь поглазеть на красивых девушек и даже флиртовал с женой придворного концертмейстера, но не знал, что такое настоящая страсть. Семнадцать лет он провел на войне и все эти годы постоянно писал сестрам и бабушке, но так и не удосужился повидаться с ними. Когда наконец Карл вернулся в Швецию, и бабушка, и старшая сестра были уже в могиле. Вообще же с дамами король был учтив, но холоден. Он не только не искал женского общества, но, по мере возможности, старался его избегать – казалось, женщины его смущают.

Каким Карл был сам, такой он хотел видеть и шведскую армию. Он задумал создать элитарный корпус из молодых неженатых воинов: королю хотелось, чтобы они думали не о доме, а о службе и сберегали силы для боя, а не растрачивали их, волочась за женщинами. Ему казалось, что женатый и обремененный детьми солдат не очень-то годится для того, чтобы под смертоносным огнем бесстрашно идти на стену вражеских штыков. Отец Карла воздерживался от плотских удовольствий, когда Швеция воевала, а Карл восхищался отцом и стремился во всем ему подражать.

Шли годы, и отсутствие у Карла интереса к женщинам становилось все заметнее. Немало младенцев было зачато от шведов за то время, пока шведская армия квартировала в Саксонии, но никто из приближенных не судачил насчет двадцатипятилетнего короля. Впоследствии Карлу пришлось провести пять лет у турок на положении то ли гостя, то ли пленника, но и там никто не слышал, чтобы женщины скрашивали долгие вечера, которые король коротал за пьесами Мольера и концертами камерной музыки. Он так долго отказывал себе в женщинах и любви, что, вероятно, в конце концов все это попросту перестало его интересовать.

Но если король не интересовался женщинами, то, может быть, он проявлял интерес к мужчинам? Тому нет никаких свидетельств. В первые годы войны Карл проводил ночи в одиночестве, впоследствии при нем ночевал дежурный паж; точно такой же порядок был заведен и у Петра, и царь порой засыпал, положив голову на грудь спальнику, но это не дает основания считать Петра или Карла гомосексуалистами.

Можно сказать, что в душе Карла было место лишь для одной пламенной страсти, и ее огонь выжег дотла все остальное: он был воином. Тому, кто посвятил себя Швеции и армии, необходима твердость, а женщины размягчают и отвлекают. У Карла не было сексуального опыта; быть может, он смутно ощущал, какую власть имеет над человеком любовь, и сознательно сдерживал себя. В этом отношении он был человек не вполне обычный. Но мы уже знаем, что король Швеции во многом не походил на других.

* * *

Первое, что сделал Петр, узнав о низложении Августа и избрании Станислава, – приказал короновать своего придворного шута королем Швеции; однако царь прекрасно понимал, что события в Польше чреваты смертельной опасностью для России. За прошедшие годы Петр уразумел, что имеет дело с фанатиком, который настроен скинуть Августа с трона, и его вторжение в Россию откладывается лишь до тех пор, пока он добивается этой цели. Поэтому Петр и был заинтересован в том, чтобы Август как можно дольше оставался у власти. Стремясь продлить пребывание саксонского курфюрста на польском троне, он щедро тратил русские деньги и жертвовал русскими солдатами. Пока война шла в Польше, она не велась в России.

Когда же Август был принужден отречься, Петр стал искать ему замену. На польском троне он хотел видеть не марионетку, а сильного, самостоятельного государя, который сумел бы и править страной, и командовать войсками на поле боя. Поначалу его выбор пал на принца Евгения Савойского – одного из величайших полководцев того времени, который был в зените славы. Евгений отвечал, что благодарен царю за оказанную честь, но ответ будет зависеть от воли его государя – императора Иосифа; императору же Евгений написал, что, как верный вассал, прослуживший своему государю двадцать лет, он и ныне целиком полагается на его решение. Императора терзали сомнения: он сознавал все преимущества того, чтобы на польском троне оказался его преданный, энергичный слуга, но побаивался задевать Карла, а провозглашение Евгения королем неминуемо привело бы к войне со Станиславом, на стороне которого выступил бы шведский король. Поэтому он отложил принятие окончательного решения и написал Петру, что, поскольку принцу Евгению предстоит новая кампания, необходимо подождать до следующей зимы.