Петр Великий. Деяния самодержца

К сожалению, с отъездом Шереметева трения между петровскими генералами не утихли. У Огильви в подчинении оставались еще Меншиков с Репниным. Меншиков уже приобрел немалую известность благодаря успешным действиям на Неве и имел воинские заслуги, но главное – он был любимцем Петра и никому другому подчиняться не желал. Ссылаясь на свою особую близость к царю, он отменял распоряжения более опытного Огильви, говоря просто: «Сие бы государю не по нраву пришлось, он бы инако велел сие учинить, уж мне то ведомо». Затем Меншиков стал перехватывать письма Огильви к царю. Некоторые письма он попросту клал в карман, объясняя позднее Петру, что известия, содержавшиеся в донесениях фельдмаршала, царь уже и так знал из его, Меншикова, докладов.

И без того непростое положение с командованием запуталось окончательно, когда в ноябре 1705 года к российской армии присоединился Август. Последнее время удача отвернулась от короля-курфюрста. Вся Польша была занята войсками Карла и новоиспеченного короля Станислава, и свергнутому Августу пришлось пробираться долгим кружным путем через Венгрию, изменив имя и внешность. Петр по-прежнему признавал его польским королем и из почтения к его сану передал ему командование армией в Гродно. Старшим после него оставался фельдмаршал Огильви. Меншиков командовал артиллерией, а Репнин и опытный кавалерийский офицер фон Карл Эвальд Ренне подчинялись обоим сразу. В такой ситуации, того и гляди, могла случиться беда.

* * *

Армия Карла совершила молниеносный бросок на восток. Двигаясь по замерзшим рекам и дорогам, Карл преодолел расстояние от Вислы до Немана – 180 миль – всего за две недели и 15 января 1706 года появился под Гродно во главе своего авангарда. Король переправился через Неман с отрядом в 600 гренадер, но увидел, что крепость слишком хорошо укреплена, чтобы взять ее с налету, и приказал разбить временный лагерь в четырех милях от города. Когда подтянулись основные шведские силы, Карл передислоцировался на полсотни миль от Гродно вверх по течению Немана, где легче было обеспечить армию провиантом и фуражом. Там он устроил постоянный лагерь, выжидая, что предпримет неприятель. Карл полагал, что оставил ему две возможности: либо выйти из крепости и принять бой, либо отсиживаться за крепостными стенами в ожидании голодной смерти.

При появлении Карла в русском лагере был созван военный совет, на котором председательствовал Август. Вопрос о нападении на шведов даже не ставился. Хотя русские войска почти вдвое превосходили шведские по численности, Петр не был еще готов рискнуть армией, на создание которой ушло так много усилий, и настрого запретил Огильви давать бой в открытом поле. Однако Огильви считал свои силы достаточными по крайней мере для того, чтобы выдержать осаду. Другие возражали: если шведы окружат крепость, армия окажется отрезанной от России и не сможет прикрывать русские границы; к тому же, хотя крепость хорошо укреплена и располагает многочисленной артиллерией, провизии едва ли хватит на длительную осаду. Они настаивали на отступлении. Огильви был ошеломлен – он решительно протестовал, указывая на превосходство русской армии в живой силе и артиллерии. Он говорил, что при отступлении им придется пожертвовать пушками, которые не удастся увезти по снегу при нехватке коней. Покинуть город в зимнюю стужу значило обречь многих солдат на гибель в пути. Шведы могут пуститься в погоню, и тогда сражение будет неизбежно, а ведь государь запретил рисковать армией. Но больше всего Огильви страшился дурной славы. Неужели он, профессиональный солдат, имея в своем распоряжении вдвое сильнейшую, чем у противника, армию, обладая подавляющим превосходством в артиллерии, без боя оставит врагу мощную крепость? Что скажет Европа?

Август, оказавшийся меж двух противоположных мнений, счел за лучшее снять с себя всю ответственность и срочно отрядил гонца в Москву к Петру, умоляя царя о «немедленном, прямом и однозначном» решении. Сам же, не дожидаясь ответа, улизнул из Гродно. Поскольку Карл ушел из Варшавы, Август увидел для себя возможность под шумок овладеть польской столицей. Он взял с собой четыре драгунских полка и пообещал Огильви, что вернется не позже чем через три недели и приведет с собой саксонскую армию. Тогда объединенные русско-польско-саксонские силы составят 60 000 человек против 20 000 шведов.