Петр Великий. Деяния самодержца

На протяжении всей российской истории великие народные восстания разгорались на юге: бунт Стеньки Разина против царя Алексея Михайловича и Емельяна Пугачева против Екатерины Великой стали легендой. И в годы правления Петра, в самое трудное военное время, на юге страны вспыхнуло три восстания – Астраханское восстание, волнения башкир и выступление донских казаков под руководством Булавина.

Расположенная у впадения великой русской реки Волги в Каспийское море, Астрахань бурлила от недовольства и возмущения. Туда были сосланы уцелевшие от расправы стрельцы со своими семьями, и горькая память о казнях 1698 года жгла сердца стрелецких вдов, сыновей и братьев. Волжские купцы ворчали по поводу новых налогов, крестьяне жаловались на мостовые сборы, рыбаки протестовали против ограничений на лов, и решительно всем не по нраву были петровские чужеземные нововведения. Слухи подливали масла в огонь: царя в живых нет, иноземцы посадили его в бочку да кинули в море, а на московском троне ныне сидит самозванец, а то и сам Антихрист.

Летом 1705 года прошел слух, повергший в ужас весь город. Говорили, что царь запретит свадьбы на семь лет, с тем чтобы выдать всех русских девушек за «немцев», которых понавезут на кораблях. Чтобы уберечь своих невест, астраханцы стали выдавать их замуж без разбору, пока не наехали иноземцы, – и в один только день, 30 июля 1705 года, сыграли сто свадеб. Разгоряченные застольем, астраханцы бросились громить присутственные места и убили царского воеводу. Старую власть упразднили, и бунтовщики выбрали себе новых начальников. Новоизбранные старшины первым делом объявили, что «воеводы и начальные люди болванам и кумирским богам поклонялись и нас кланяться заставляли… А мы у начальных людей в домах выкинули кумирских богов». В действительности, «болваны» и «кумирские боги» были не чем иным, как деревянными болванками, на которых одевавшиеся на заморский манер петровские офицеры держали свои парики. Бунтовщики направили посланцев по другим волжским городам, а в первую очередь к донским казакам, призывая всех постоять за православную веру.

Известие о бунте переполошило Москву. Когда Петр узнал об этом, он находился в Курляндии, осаждая Митаву (Елгаву). Чтобы не дать пожару распространиться, он тут же отрядил в Астрахань Шереметева с несколькими полками кавалерии и драгун. В качестве дополнительной предосторожности он наказал Шереметеву укрыть государственную казну и временно задерживать все письма из Москвы, чтобы о бунте не проведал Карл. Астраханских старшин Петр призвал направить челобитчиков в Москву, чтобы их жалобы выслушал Головин. Те прибыли, и их нешуточные обвинения в адрес убитого воеводы произвели впечатление на Головина. «Довольно говорил я с ними, все кажутся верны и мужики добры, – доносил Головин Петру. – Изволь, государь, хотя себя понудить, а показать им милость… Только и в нас не без воров бывало». Петр согласился, и депутаты возвратились в Астрахань, получив по пятьдесят рублей на каждого за издержки и обещание, что, если город подаст покаянную челобитную, участники бунта будут прощены. Было обещано и послабление в податях. Полкам Шереметева приказали избегать кровопролития.

Но в те времена мягкость зачастую воспринималась как признак слабости, и возвращение депутатов с мирными предложениями Петра не потушило восстание, а скорее придало ему новый импульс. Астраханцы поздравляли себя: они бросили вызов царю и одержали победу. Когда Шереметев направил в Астрахань гонца с известием, что его войска готовы вступить в город, и сообщил, что амнистия не коснется зачинщиков бунта, пожар разгорелся с новой силой. Посланец фельдмаршала был встречен грубо и отослан назад с бранными словами в адрес Петра и угрозой по весне пойти на Москву и пожечь Немецкую слободу. Однако восставшие переоценили свои силы, а помощи от казаков не поступило. С Дона написали, что им от великого государя никакого утеснения нет, истинную веру они исповедуют по-прежнему, а немецкого платья никто из них не носит, так как портные, которые могли бы шить немецкое платье, в казачьих городках не живут. Словом, астраханцев не поддержали. Но они все же попытались напасть на солдат Шереметева, как только те появились вблизи города. Регулярные войска без труда отбили бунтовщиков и вступили в Астрахань. Конники Шереметева еще ехали по улицам города, на которых тысячи людей лежали ниц, вымаливая пощаду, а сам фельдмаршал уже допрашивал зачинщиков. «Я такого многолюдства сумасбродного люду отроду не видал, – писал он Головину, – и надуты страшною злобою и весьма имеют нас за отпавших от благочестия». Общую амнистию отменили – сотни участников бунта были отправлены в Москву или колесованы. Петр, вздохнув с облегчением, увеличил Шереметеву жалованье и наградил его новыми поместьями.