Петр Великий

Занавес

Картина вторая

Весенний рассвет в Петербурге. Рабочая комната Петра. Горят свечи.

Инструменты, чертежи, часы с музыкой. Над камином — компас.

Петр, в домашней одежде, в колпаке, работает на токарном станке.

Петр (тихонько напевает). «Веселый город Саардам», все плотники твердят. Трудился плотник, как Адам, когда чинил фрегат. Готов фрегат, фрегат обшит, наш плотник в радости поет, наш плотник в погребок спешит, его друзей компания ждет! Над Саардамом ночь плывет и месяц гаснет, спать пора! Но плотник пляшет и поет, и будет петь он до утра! «Веселый город Саардам», все плотники твердят, и я бывал когда-то там, и я чинил фрегат!

Часы бьют пять раз, играют. Петр оставляет станок, задувает свечи. Появляется денщик.

Ну, что, там есть уж кто-нибудь?

Денщик. Уж как не быть? Сошлись ни свет и ни заря, давно твердят — буди царя, пора, буди царя!

Петр. Зови.

Первым входит Корабельный мастер.

Корабельный мастер. Желаю здравствовать, ваше величество!

Петр. Здорово, мастер!

Корабельный мастер (развернув чертеж). Корабль «Антоний» весьма гнил, и пушки он носить не может. Как быть прикажешь, государь?

Петр. Давно сие я говорил… Ну, что же, мастер, научи! В долгу я за науку не останусь…

Корабельный мастер. Ну, что ж ученого учить? Ты сам — Михайлов мастер!

Петр. Простой я мастер, а ты славный… (Рассматривает чертеж.) Ну, что ж? Укрепить, где можно.

Корабельный мастер (подавая другой чертеж). А здесь?

Петр. Меж палуб окна здесь просечь и старые поправить. Ступай, трудись… На, на дорогу посошок!

Денщик подает корабельному мастеру чарку.

Корабельный мастер. Во здравие твое! (Пьет, уходит.)

Денщик впускает адмирала.

Петр. Здравия желаю, господин вице-адмирал!

Адмирал. Мейн герр шаутбенахт!

Петр. Я вас позвал, чтоб вам сказать: у вас эскадра неисправна, и ежели и впредь вы будете так поступать, легко живот свой можете вы потерять!

Адмирал. Государь! Виноват!..

Петр. Не люблю повторять. Ступайте!

Адмирал уходит. Входит кабинет-секретарь Макаров с бумагами.

Макаров. Государь!

Петр. Господин кабинет-секретарь, садитесь.

Макаров подает Петру бумагу.

Макаров. Дворянин Головин человека стал бить и забил его насмерть.

Петр. Ах, он темный злодей! Ну, я выжгу из них сии пакости! Пиши — быть ему в каторге!

Макаров пишет, потом подает Петру другую бумагу.

Петр. Да, беда. Что рожают, в том нету стыда, а вот стыд — сих младенцев отмеривать. Не щенки они, люди, ведь жалко их! Строить им при церквах гошпиталии, чтобы матери тайных младенцев сдавали бы!

Макаров подает бумагу.

Макаров. О зазорных младенцах велели мне доложить.

Петр (прочитав). Им немедленно ехать туда, где канал проведен из океана в море Медитеранское, и в другие места, где есть доки, каналы и гавани, чтоб могли присмотреться к машинам и прочему. Посылай их не мешкая!

Макаров (кланяется). Государь… (Выходит.)

Дверь открывается, и гренадер вводит Ивана Моркова. Морков в подряснике.

Петр. А, давно поджидал! Господин вологодский помещик! Так ты, стало быть, Морков Иван?

Морков. Был Иваном в миру, государь, а теперь Иосаф я смиренный, недостойный иеродиакон.

Петр. Вот как? Ну, так здравствуй, смиреннейший диакон! (Начинает таскать Моркова за волосы.)

Морков. Ох… Ох… Ох… Царский гнев пуще боли терзает…

Петр. Как же мне подлеца не терзать? Ах, ты тать! Для чего же тебя, дармоед, посылали в Венецию? На казенные деньги учить навигацкой великой науке? Он науку прошел и казенные деньги сожрал и, вернувшись, нырнул в монастырь! Отмочил преизрядную штуку!

Морков. Убояхся соблазну мирского…

Петр. Да ты знаешь ли, кто ты таков?

Морков. Сволочь, что ль, государь?

Петр. Угадал, окаянная сволочь! Ну, так я тебя в службу верну! А пока в каземат!

Гренадер выводит Моркова.

Денщик входит.

Денщик. Царевич приехал!

Входит Алексей.

Петр. Здравствуй, сын!

Алексей. Здравствуй, батюшка! Как твое драгоценное здравие?

Петр. Ну, рассказывай, сын, как ты жил, где ты был?

Алексей. Был в далеких краях, все свершил, что мне было указано.

Петр. А! Сие хорошо! Ну, с приездом, мой сын! Эй, вина!