Петр Струве. Революционер без масс

⁴Н. Рожков. Значение и судьбы новейшего идеализма в России (По поводу книги «Проблемы идеализма») // Вопросы философии и психологии. Март — апрель 1903. Кн. II (67). II о. С. 315–316, 318–319. Эпоху спустя известный советский большевик и марксист чутко обнаружил доминирующую социалистическую, социал-демократическую тенденцию в этой эволюции С. и его круга, помещая её в контекст германской социал-демократии: «В настоящее время вся социал-демократия окрашена в один ревизионистский цвет (…) идеологи социал-демократии, освободившись от марксистского „груза“, заняты не более и не менее, как созданием новой социалистической религии. (…) Подобно русским Булгаковым, Струве и Булгаковым, идеологи немецкой социал-демократии разочаровались в науке и находят единственное спасение уже не в этике, а просто в религии» (А. М. Деборин. Последнее слово ревизионизма [1924] // А. М. Деборин. Философия и марксизм. Изд. 3. М., 2011. С. 71).

⁵ В своей авторецензии на сборник в журнале «Освобождение», названной «О чём думает одна книга?», С. написал: «„Проблемы идеализма“ знаменуют собой укрепление и расширение того союза между идеализмом философским и идеализмом практически-политическим, начало которому положил своей блестящей публицистической деятельностью Владимир Соловьёв. Этот союз нужен и для философской мысли, и для дела освобождения» (Цит. по: М. А. Колеров. Не мир, но меч: русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех», 1902–1909. СПб, 1996. С. 48).

⁶ И наблюдали это ещё с первого эпизода сотрудничества — с полемики С. и Булгакова в 1896–1897 гг.: «Когда в недрах марксизма зародилось течение, нашедшее потом своё выражение в лозунге „назад к Канту“, П. Б. Струве и некоторые другие видные тогда марксисты, перенёсшие свои изыскания на философскую почву, начали печатать свои статьи в журнале, выходившем под редакцией С. Н. Трубецкого. Известный дотоле только специалистам, журнал появился в более широких кругах читающей публики. Преклонявшиеся в ту пору перед г. Струве, русские ученики Маркса готовы были, казалось, с головой уйти в увлёкшую его „гносеологию“. Но это продолжалось очень недолго. Область была слишком специальна и экскурсии в неё для непосвящённых были слишком утомительны» (А. В. Пешехонов. Накануне [Сборник статей из журнала «Русское Богатство», 1904–1905]. СПб, 1906. С. 156. [ «Памяти парламентёра», октябрь 1905]).

⁷ Объявление о продаже нераспроданной книги С. «На разные темы» публиковалось в «Освобождении» три года спустя, летом 1905 года (Освобождение. 19 (6) августа 1905. № 75), а журнал С. «Полярная Звезда» такое объявление публиковал даже весной 1906 года, когда путь С. от марксизма к социал-либерализму был пройден до конца, а названная книга лишь описывала его эволюцию от партийного социал-демократического марксизму к внепартийному социализму, то есть его устаревшим автопортретом (хотя, может быть, эмиграция С. в 1902–1905 гг. и не позволяла ранее рекламировать книгу столь широко). Авторские сборники С. вообще продавались плохо, что лишь подчёркивало резкий контраст между его широкой известностью и малой популярностью, делавшей С. авторитетным лишь для узкого круга компетентных читателей, которые интересовались нюансами соединения социализма с либерализмом и дальнейшей эволюции этого синтеза к внепартийному государственничеству. Поэтому новый (и последний) сборник статей С. тоже провалился в продаже — теперь уже без политических ограничений. Сборник «Patriotica: Политика, культура, религия, социализм (1905–1910 гг.)», вышел в свет в марте 1911 не маленьким, но вполне умеренным тиражом в 2100 экземпляров: более пяти лет спустя после выхода его из печати он всё ещё рекламировался в журнале «Русская Мысль» (Русская Мысль. М.; Пг., 1916. Кн. XI. Отд. V. С. 4). Это значит, что целевая аудитория произведений С. (учитывая, что наиболее демократическая часть читателей, обеспечивавшая в публичных библиотеках до 15–20 прочтений на один номер толстого журнала, не входила в число поклонников журнала С.) составляла заметно менее 2000 человек.

⁸ В течение середины XIX в., на глазах поколения родителей С. прошло успешное объединение Германии и Италии в национальные государства. Даже такой вполне холодный в отношении пафоса национального возрождения и прямо враждебный к русскому национализму и особенно враждебный к славянской национально-освободительной борьбе в её сербском примере, как Милюков, разделял общее для русской оппозиции восхищение прежними образцами национального возрождения в Европе, также сопряжёнными с государственным объединением, но — в отличие от сербского — поддержанного именно революционной, а не официальной Россией. Он вспоминал: «я переживал душой итальянское risorgimento и триумф национального принципа в годы объединения Италии» (П. Н. Милюков. Воспоминания. С. 432).