Петр Первый

Однако Петра беспокоило, что его «парадиз» не торопился затмевать все европейские столицы. Он назначил генерал-губернатором города Меншикова, а его заместителем Брюса. Вопреки их общим усилиям, Санкт-Петербург оставался еще раздробленным на части, его прекрасные каменные сооружения соседствовали с убогими домишками, элегантные кварталы стояли посреди грязных пустырей, обитатели пригородов дрожали в ожидании зимы, а из окрестных лесов раздавался волчий вой. Волки приближались к самым домам и нападали на одиноко стоящих часовых. В 1714 году двое солдат, стоящих на посту перед литейным пушечным заводом, были съедены заживо. Освещения практически не было. Несколько редких фонарей на конопляном масле горело около Зимнего дворца и перед основными зданиями. Полиция, сначала возглавляемая воеводой, с 1717 года была вверена полицейскому префекту, генералу Антону Девье. Но этот энергичный человек, португалец по происхождению, располагал всего лишь десятью офицерами, двадцатью унтер-офицерами, ста шестьюдесятью солдатами и десятью писарями. В его обязанности входило следить за порядком в городе, за безопасностью горожан, за чисткой печных труб, допрашивать подозреваемых, проверять путешественников, арестовывать жуликов и наказывать кнутом крепостных, перемещающихся без «разрешительного письма» от своих хозяев. Ночью улицы были перекрыты, и часовые из жителей квартала охраняли свою территорию до рассвета. Все выполняли эти тяжелую работу по очереди. Даже служители духовенства привлекались к обязательному патрулированию улиц. Тем не менее можно было освободиться от этого дежурства, наняв вместо себя соседа. Человеку, согласившемуся стать заменой, платили пятнадцать копеек за ночь. После одиннадцати часов вечера эти стражи порядка не пропускали никого, за исключением должностных лиц, рабочих, возвращающихся со стройки, врачей, акушерок и священников при условии, что у них при себе будут фонари. Нередки были вооруженные разбои и нападения. Шайки бандитов рыскали в окрестных деревнях. Министр Саксонии сообщал своему правительству, что девятитысячная орда разбойников угрожает городу. Тридцать шесть из них были схвачены и повешены. Остальные рассеялись. Однако жителей это не успокоило.

К тому же им не давала покоя мысль о пожарах. Быстрое увеличение количества деревянных домов облегчало распространение огня. Из соображений безопасности был издан указ, разрешающий топить народные бани только по субботам. На специальных вышках дежурные били в колокол; завидев дым или первые языки пламени, барабанщики разносили новость по кварталам. Среди горожан назначались люди в помощь пожарникам, они доставляли топоры, лестницы и ведра на место происшествия. В особых случаях солдаты помогали жителям города бороться со стихией.[62] Петр также охотно принимал участие в тушении огня. С топором в руках он бегал среди пламени. Казалось, это сам дьявол с пылающим взором, который совсем не боится огня. «Я часто видел, как он первым оказывался на пожаре, с маленьким насосом в своих санях, – писал Жюэль. – Он принимал участие во всех операциях по спасению, а так как у него был необыкновенно живой ум, он незамедлительно определял, что надо сделать, чтобы остановить огонь; он забирался на крышу; он оказывался в самых опасных местах; он побуждал знатных людей и простой народ принимать участие в борьбе с огнем и не останавливаться, пока последние языки пламени не погаснут… Но в отсутствие государя события развивались совсем иным образом: люди сидели и индифферентно смотрели на пожар, не предпринимая ничего, чтобы остановить огонь; можно было их увещевать, и даже заплатить им денег, они будут только искать возможности что-нибудь стащить».