Петр III

Так складывались взаимоотношения между отцом и сыном: немного сентиментальные и трогательные, немного суровые и по-мужски угловатые. И то, что до конца жизни сын сохранил память об отце, говорит о многом.

И не потому ли с родственной заботой относился Петр Федорович к своей «незаконной» сестре от морганатического брака Карла Фридриха с пасторской дочкой Эвой Доротеей Петерсен? Звали ее Фредерика Каролина (1731–1804). В 1756 году она вступила в брак с уроженцем Эстляндии Давидом Райнхольдом Сиверсом (1732–1814), получившим в Гольштейне дворянство и позднее оказавшимся в ближайшем окружении Петра III — он был его флигель-адъютантом и сохранял ему верность в часы переворота 1762 года. К браку Фредерики Каролины благожелательно отнеслись не только сам Петр, но и его супруга Екатерина: молодоженам предоставили четыре комнаты в кильском замке герцогов Гольштейн-Готторпских.

У четы Сиверсов было большое потомство — семь детей, не считая умершего во младенчестве первенца: две девочки и пять мальчиков. Самый младший из них, Карл Бенедикт, впоследствии несколько лет находился на русской военной службе в чине вахмистра. Примечательно, что к русской военной и гражданской службе имели отношение еще несколько человек из семьи гольштейнских Сиверсов, в том числе дети их сына Карла Фридриха (1761–1823), служившего в Лифляндии и скончавшегося в Риге. С Лифляндией были связаны оба его сына (а стало быть, внучатые племянники Петра III) Отто Райнхольд Карл (1794–1875) и Эрнст Петер (1795–1876). Первый дослужился до скромного чина титулярного советника, зато второй — до действительного статского советника. С российскими офицерами связали свою жизнь их сестры: Катарина Фредерика Доротея (1799 — год смерти неизвестен) вышла замуж за гусарского майора Фридриха Якобса, а Амалия Элизабет (1804–1867) — за либавского полицмейстера генерал-майора Карла Фриде. Впрочем, к исходу XIX века линия гольштейнских Сиверсов угасла, и ниточка связей с Россией ближайших родственников Петра Федоровича оборвалась. В литературе встречаются глухие упоминания о существовании у Карла Фридриха и Эвы Петерсен еще одной дочери. К сожалению, более точных сведений на этот счет мне пока найти не удалось.

Сопряжение биографий Карла Фридриха, отца Петра III, и его сына поразительно. Оба они рано осиротели. Карл Фридрих лишился отца в двухлетнем, а матери, принцессы Хэдвиги Софии, — в семилетнем возрасте. Оба они — отец в юности, а сын с 14 лет — оказались оторванными от родных мест, что не могло позднее не вызывать у них ностальгических чувств. И оба они в годы малолетства находились под чьей-то опекой. Наконец, тот и другой в восстановлении своих наследственных династических прав надежды возлагали на помощь со стороны. Сперва — Швеции, позднее — России. Поистине жизнь и помыслы будущего Петра III непостижимым образом воспроизводили модель генотипа его отца. Они и из жизни-то ушли почти одногодками: Карл Фридрих в 39 лет, его сын — в 34 года.

…Небольшой гольштейнский городок Бордесхольм. Здесь давным-давно миссионер Вицелин занимался христианизацией населявших Гольштейн язычников — славян. Тогда эти края назывались Вагрией. Возвышается в этом городке старинный готический собор. В его крайнем правом приделе стоит мраморный саркофаг, по углам которого размещены фигуры сидящих львов с геральдическими щитами в передних лапах. Это — место упокоения Карла Фридриха. Он очень любил эти красивые места, располагавшие и к охоте, и к отдыху. Придел этот представляет собой остаток помещения, использовавшегося некогда для церковных процессий. Нынешнее название его символично: Русская часовня (Russenkapelle). Почему «русская»? Ведь погребенный здесь герцог — немец. Однако его здесь почему-то считали русским. Не так ли, как в придворных кругах Петербурга его сына почитали за «голштинца»? Неожиданное сплетение географии и политики, по-своему странное и трагическое [6]… И еще. Саркофаг стоит у одной из стен просторной часовни. Больше в ней нет ничего! И это опять-таки символично: жена и сын Карла Фридриха погребены далеко отсюда, в соборе Петропавловской крепости, на берегах Невы. Саркофаг В Русской часовне — символ одиночества. По сути дела, почти всю свою жизнь Карл Фридрих был одинок. Синдром одиночества с детских лет во многом определил и характер будущего Петра III.

После смерти герцога 11 июня 1739 года опекуном осиротевшего мальчика сделался его двоюродный дядя Адольф Фридрих (1710–1771), позднее ставший королем Швеции.