Петр III

Этот текст помещён сразу за ведомостью об уроках великого князя 1743 года, которая как бы разрывает собой события 1745 года. В кратком описании характера и физических свойств Петра III профессор относит болезнь к 1743 году. Такая датировка будет правильной, потому что в рассказе царевич ещё сидит на уроках, а они после женитьбы закончились. Тогда что же нас смущает?

Дважды, до и после рассказа о болезни ученика, автор настойчиво повторяет, что Петра женили вопреки рекомендациям докторов. Он был ещё слишком слаб и мал для выполнения супружеских обязанностей. «Императрица спешит бракосочетанием великого князя. Врачи советовали, чтобы оно было отсрочено по крайней мере на год», — писал Штелин о событиях февраля 1745 года. И уже в августе: «Спешила (государыня. — О. Е.) бракосочетанием великого князя вопреки советам придворных врачей»³³. В обрамлении этих сведений врезка о внезапном приступе слабости, едва не стоившем мальчику жизни, выглядит очень красноречиво.

В конце зимы 1746 года, то есть менее чем через полгода после свадьбы, Пётр снова слёг. Симптомы были те же, что и два с лишним года назад — крайняя слабость. Да и лечение не отличалось — обильные кровопускания. Екатерина считала, что великий князь простудился на маскараде в Смольном дворце. Танцевали в одном флигеле, а ужинали — в другом. «Нас заставили пройти в январе месяце через двор по снегу», — вспоминала императрица. Впрочем, были и другие балы, на которых наследник «много плясал и возвращался домой весь в поту». Ходить из его покоев, где был гардероб, в покои жены, где юноша спал, приходилось через холодный, неотапливаемый вестибюль со сквозняками на лестнице. Словом, молодая супруга решила, что муж простыл. «Ему было очень худо; ему не раз пускали кровь; императрица навещала его несколько раз на дню и, видя у меня на глазах слёзы, была мне за них признательна»³⁴.

Теперь время дежурить у постели Петра настало для его жены. Если сопоставить мемуарные свидетельства о двух болезнях великого князя, то окажется, что Штелин и Екатерина претендовали на одну и ту же роль — неотлучного милосердного ангела над изголовьем страдальца. Однако сам юноша без восторга встречал ухаживания супруги, дичился и отталкивал её. «Я заметила, — поясняла она, — что ему не слишком-то много дела до того, чтобы я тут была». Возможно, Пётр догадывался, что корень его недуга — в их семейных упражнениях. Причиной лихорадки стало в первую очередь ослабление организма из-за непосильного для мальчика напряжения, а уж простуда и горячка не замедлили явиться как следствия.

Екатерина подтверждала слова профессора о рекомендациях докторов отсрочить для Петра начало взрослой жизни: «Я долго спустя узнала, что граф Лесток (лейб-медик государыни. — О.Е.) советовал императрице только тогда женить великого князя, когда ему будет 25 лет, но императрица не последовала его совету»³⁵. Как уже говорилось выше, для укрепления престола было важно, чтобы наследник как можно скорее стал совершеннолетним и у него появилось потомство[8].

Взаимные обиды — плохое начало семейной жизни. А тут ещё елизаветинские кумушки со своими советами. Создаётся впечатление, что великий князь играл в спальне в куклы демонстративно. Ведь приставленные Елизаветой люди пытались играть в него самого. Конечно, он был ребячлив без меры, а кроме того, неуверен в себе и предпочитал марионеток любовным ласкам. Но в его действиях прослеживалась некая логика. Сразу после Великого поста 1746 года Пётр провертел дырку в стене своей комнаты, смежной с покоями императрицы, подставил к ней стулья и заставлял всех приходивших подсматривать за поздними ужинами Елизаветы Петровны. «Его Императорское высочество позвал всех, кто был вокруг него, чтобы и им дать насладиться», а потом пошёл за Крузе и женой. «Он побежал ко мне навстречу и сказал мне, в чём дело; меня испугала и возмутила его дерзость, и я сказала ему, что я не хочу ни смотреть, ни участвовать в таком скандале, который, конечно, причинит ему большие неприятности, если тётка его узнает». Сцена, гадкая сама по себе, неприятна ещё и тем, что придворные, которых цесаревич приглашал на «представление», не могли отказаться, и только Екатерина открыто воспротивилась дикой выходке супруга. Остальные вынуждены были молчать и покрываться краской до ушей.

Вырванный из контекста поступок Петра выглядит отталкивающе. Но присмотримся к нему внимательнее. Великий князь только вывернул наизнанку поведение самой Елизаветы Петровны по отношению к нему и молодой супруге, передразнил государыню наглядно и вызывающе. Недаром он едва не за руку потащил к дырке Крузе — ночную музу, приставленную высекать чужие любовные искры. А потом побежал к жене, ожидая одобрения.