Петр II

Анна Иоанновна подписала «кондиции» в столице Курляндии Митаве 28 января 1730 года. 15 февраля состоялся ее торжественный въезд в Москву, а десять дней спустя, опираясь на поддержку широких кругов дворянства и пользуясь тайными советами Остермана, она разорвала подписанные ею «кондиции» и объявила себя самодержавной императрицей. Решающая роль в этой акции принадлежала гвардейцам. Офицеры, находившиеся в зале дворца, кричали:

— Не хотим, чтобы государыне предписывались законы, она должна быть такой же самодержицей, как были ее предки!

Гвардейские офицеры не ограничились выражением своего желания. В ответ на просьбу «верховников» утихомириться они заявили императрице о своей готовности приступить к расправе с противниками самодержавия.

— Государыня, мы верные подданные вашего величества: мы верно служили прежним великим государям и сложим свои головы на службе вашего величества; но мы не можем терпеть, чтоб вас притесняли. Прикажите, государыня, и мы сложим к вашим ногам головы ваших злодеев.

В итоге Анна Иоанновна, женщина жестокая, мстительная, мало образованная, совершенно не подготовленная к управлению огромной империей, стала самодержицей. Неограниченную власть она использовала для личных утех и расправы с теми, кто вручил ей корону. Страной фактически правили три немца: Остерман, Бирон и Миних. В руках первого находилась внутренняя и внешняя политика, второй являлся фаворитом императрицы, безропотно выполнявшей любую его прихоть и позволявшей ему бесконтрольно грабить казну; третьему была отдана на откуп армия, которой он бездарно командовал в двух войнах. За царствованием Анны Иоанновны в исторической литературе прочно закрепилось название бироновщины; впрочем, с еще большим основанием оно могло бы называться остермановщиной. [156]

В манифесте, обнародованном 14 апреля 1730 года, были предъявлены обвинения трем представителям Долгоруких: Алексею Григорьевичу, его сыну Ивану и Василию Лукичу, сопровождавшему Анну Иоанновну во время ее переезда из Митавы в Москву.

Ни отца, ни сына не обвиняли ни в попытке объявить наследницей престола невесту покойного императора, ни в причастности к «затейке» «верховников». Речь шла о их роли в событиях предыдущего царствования. Манифест ставил в вину отцу и сыну то, что они, пользуясь фавором покойного императора, стали «всеми образы тщится и не допускать, чтоб в Москве его величество жил, где б завсегда правительству государственному присматривано». Вместо этого Долгорукие под предлогом забав и увеселений отъезжали от Москвы «в дальные и разные места, отлучали его величество от доброго и честного обхождения и уподобились Меншикову, на дочери своей в супружество готовили». Другая вина отца и сына состояла в разжигании у отрока страсти к охоте, чем его «здравию вред учинили». Наконец, манифест обвинил обоих Долгоруких в казнокрадстве — они из казны взяли «многий наш скарб, состоящий в драгих вещах»; впоследствии этот скарб был у них изъят. Вина же Василия Лукича состояла в том, что он по поручению Верховного тайного совета вручил Анне Иоанновне «кондиции» и во время путешествия из Митавы в Москву, а также во Всесвятском и столице лишил ее общения с подданными и всячески притеснял.

Наказание обвиняемым не отличалось суровостью: князь Алексей вместе с супругой, сыновьями и дочерьми и братом Сергеем с семьей должны были жить в дальних деревнях с запрещением выезда из них. Ссылке в дальние деревни подлежал и «безбожно нас обманывавший» князь Василий Лукич. К остальным Долгоруким манифест проявил еще большую снисходительность: братьев Алексея Григорьевича Ивана и Александра он определил воеводами в дальние города, предварительно лишив их орденов. Опала не распространялась на фельдмаршала В. В. Долгорукого — за ним осталась должность президента Военной коллегии.

Дальнейшая участь князя Алексея и его семьи действительно напоминает судьбу Меншикова и дает основание считать, что в том и другом случае автором сценария выступал один и тот же человек — А. И. Остерман. Как только А. Г. Долгорукий отправился из Москвы, вдогонку за кортежем ссыльных был отправлен курьер с указом, существенно ужесточавшим меру наказания — семья отправлялась в ссылку в Березов — тот самый город, в котором провел свои последние дни А. Д. Меншиков. Предлогом для этого стало обвинение в медленном продвижении к месту ссылки — семья князя Алексея делала продолжительные остановки в находившихся по пути имениях, развлекаясь охотой.

В отличие от Меншикова, смиренно покорившегося судьбе и терпеливо переносившего невзгоды ссыльного, Долгорукие жили в Березове в постоянных ссорах и взаимных обвинениях. Зачинщиком ссор был князь Алексей, а после его смерти в 1734 году — младший сын Николай и нареченная невеста царя — Екатерина. Сибирский губернатор доносил Кабинету министров о том, что Иван и Николай Долгорукие «живут не смирно и между собой чинят драки, також и живущих при них служителей бьют жесточайшим боем».