Читаем Петр II полностью

Указом Вашего Императорского величества поведено мне быть в служении великого князя, и по моей рабской повинности должен Вашему Императорскому величеству во всем всеподданнейше повиноваться. Только уважая мою к толикому делу негодность, принужден всеподданнейше донесть, што за моею старостию и дряхлостию оное бремя понесть не могу, к тому же в науках и в языках недостаточен, такова искусства не имею, штоб высокое Вашего Императорского величества изволение мог достодолжно исправить, и в том ваш государский гнев на себя наведу. Для того, припав к ногам Вашего Императорского величества, раболепно прошу, дабы по своей богоподражательской милости изволил меня, последнего раба своего от оной службы отставить.

Вашего Императорского величества вечный нижайший раб.

[Письмо Зейкена А. В. Макарову]

Государь мой.

С раболепною покорностью признаю Его Императорского величества государя нашего всемилостивейшего высокую милость в том, што изволил меня, последнего сиротину, назначить в служение великому князю, но я, уважая свою к толикому делу негодность, зело боюся, што по Его Императорского величества всемилостивейшему изволению и чаянию, оное бремя не снесу, тут надобна бодрость неусыпная и искусство повсемественное, а я не што ни подумаю, всего мне недостает к исправлению моей в таком служении должности, в науках таким высоким лицам пристойных я не достаточен, в языках недоволен, в придворных поступках весьма не заобычен, к тому же я человек чужестранный, безпомощный, сиротливый и многими напастьми настращенный, а се уже и стар и дряхл и так по всему предвижу, што мне с такое дело не станет. Правда што я должен и рад бы слепо повиноваться высокому Его Императорского величества государя нашего всемилостивейшего указу, да совесть моя заставливает меня донесть мои к этому делу недостатки и покорно просить вашего, государь мой, в том предстательства, дабы мне в моем недоумении не припасть гневу. Пожалуйте, государь мой, по… (нрзб.) меня на сие мое просительное доношение желанным ответством, за што я вам, государю моему, вечно и верно служить обещаюся.

Ваш государя моего нижайший слуга Иван Зейка н.

[Письмо Зейкена А. Л. Нарышкину?]

Пожалуйте государь мой, помилосердствуйте обо мне, слуге своем, извольте исходатайствовать, чтоб мне положенное бремя миновать, ей ей! Ни ума, ни силы у меня не столько нет, штоб мне оное снесть.

[Письмо А. В. Макарова А. Л. Нарышкину]

Государь мой милостивой Александр Львович!

Хотя я всеми мерами трудился, чтоб господина Зейкана известное бремя миновало, однако ж ничто успело, и изволили ныне Его величество написать к нему своеручное письмо, которое послано с Павлом Ивановичем, где написано, чтоб он то дело начинал кончая с ноября месяца. И хотя я при том доносил, что вы уволены до декабря, и чтоб с вами ему ехать, на что изволил сказать последнее, что де и так время немало, а х тому де могут еще писать… доносить… за которым отъездом не имею, что токмо прошу милостивого прощения.

И остався ваш, моего милостивого государя, покорный слуга и раб, А. Макаров.

От Коломны, маия в 17 день 1722.

[Указ Петра I И. Зейкену]

Указ господину Зейкеру.

Определяю вас учителем к нашему внуку. И когда сей указ получишь, вступи в дело сие немедленно!

Петр.

В 10 ноября 1723.

[Указ Петра I А. В. Макарову]

Указ секретарю Макарову.

<…> сие объяви Александру Нарышкину, понеже пред [сего] указ писменной дан Зейкену, дабы быть ему учителем у внука нашего, но он его не отпускает, притворяя удобовозможные подлоги, и понеже я не привык жить с такими, которые не слушают, да смирно, того ради и скажи и объяви и сие письмо оставь у него, что ежели вышеписанной Зейкин по данному письменному указу не учинит, или начнет в чем прекословить, или чтоб ни будь не ко исполнению сего, то я не над Зейкиным, но над ним то учиню, что доведетца прислушником чинить, ибо все сие от него происходит, и штоб конечно сегодни или завтра в свое дело действительно вступил.

Петр.

В 8 де[нь] генваря 1724.

(РГАДА. Ф. 2. On. 1. Д. 24. Л. 1–8)

[Расписание занятий Петра II, составленное в Верховном тайном совете]

Предложение о разделении часов, которыя Его Императорское величество к своим наукам и забавам употребить изволит. Понеже часы к наукам и забавам всегда переменятца имеют, того ради в разделении оных надлежит наипаче смотреть пред… (нрзб.) И тако ежели Его Императорское величество обыкнет порядочно о 9-м или 10-м часу почивать ложитца, то может паки о 7-м и 8-м часу вставать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии