Петр I

В начале сентября шведы попытались было взять реванш на севере – генерал-лейтенант Георг Либекер с тринадцатью тысячами солдат напал на Петербург, но возглавлявший оборону столицы адмирал Апраксин дал врагу такой отпор, что шведы убрались восвояси морским путем, перебив шесть тысяч своих лошадей, которые не поместились на корабли. Рейд Либекера стал последним нападением шведов на петровский Парадиз, отныне петербуржцы могли жить спокойно.

В целом 1708 год вышел победительным, если не считать измену запорожского гетмана Мазепы.

Но чем Мазепа злей,
Чем сердце в нем хитрей и ложней,
Тем с виду он неосторожней
И в обхождении простей.
Как он умеет самовластно
Сердца привлечь и разгадать,
Умами править безопасно,
Чужие тайны разрешать![92]

История с Мазепой – пример большой ошибки Петра (да, были у великого царя и ошибки, ибо errare humanum est, [93] и иногда он был склонен доверять не свидетельствам окружающих, а личному впечатлению о человеке). Еще в 1707 году генеральный писарь[94] и генеральный судья Войска Запорожского Василий Леонтьевич Кочубей отправил в Москву к начальнику Преображенского приказа князю Федору Ромодановскому посланца с устным доносом – дескать «гетман Иван Степанович Мазепа хочет великому государю изменить, отложиться к ляхам и Московскому государству учинить пакость великую, пленить Украину, государевы города». Ромодановский не поверил доносу, а следом не поверил ему и царь. Дело в том, что у Мазепы на седьмом десятке лет случился роман с юной дочерью Кочубея Матреной, которая приходилась ему крестницей (!).[95] Дошло до того, что Мазепа попросил руки Матрены. Родители, разумеется, отказали, но Матрена выкинула финт, убежав из отчего дома к гетману (вспомните «Полтаву»). Разумеется, при наличии подобного конфликта могло показаться, что Кочубей попросту хочет свести счеты с престарелым соблазнителем своей дочери, к тому же к доносам на Мазепу в Москве давно уже привыкли. Гетман имел крутой нрав и правил железной рукой, что порождало много недовольства, а от недовольства до доноса, как известно, всего один шаг, тем более что Мазепа был мастак оправдываться. Да и вообще как-то не верилось, что запорожский гетман, связанный с Россией тысячею уз, может переметнуться к шведскому королю. То, что слова Кочубея подтвердил отставной полтавский полковник Иван Искра, значения не имело – Петр счел обоих заговорщиками, сообщил об их «измене» Мазепе и пригласил обоих на встречу в Витебск, якобы для выяснения обстоятельств. Под пытками Кочубей и Искра «признались» в том, что оговорили Мазепу по злобе, после чего обоим отрубили головы. Казнь состоялась 15 июля 1708 года, а в конце октября Мазепа с гетманской казной и полутора тысячами верных ему казаков бежал к Карлу, который даровал предателю титул «законного князя Украины». После Полтавской битвы Мазепа и Карл укрылись в Бендерах, принадлежавших тогда Османской империи. Петр предлагал султану Ахмету III за Мазепу триста тысяч рублей,[96] но у султана были свои виды на гетмана, он явно надеялся заполучить с его помощью Малороссию. Но не сложилось. 21 сентября 1709 года Мазепа скончался в Бендерах, оставив обоих правителей с носом – один лишился профита, а другой возможности покарать изменника.

При всем своем пристрастии к быстрым действиям Петр умел выжидать, если так было нужно. Отрезав Карла от его тылов, царь не торопился с генеральным сражением, поскольку время играло на руку русским – шведская армия слабела и понемногу таяла, одни солдаты гибли в стычках с отрядами местной вольницы, другие умирали от болезней, третьи дезертировали. Собственно, если бы речь шла о шахматной партии, то в конце 1708 года Карлу полагалось бы признать свое поражение и сдаться, потому что его положение в перспективе было безнадежным. Но неугомонный шведский король был не из тех, кто сдается, особенно если поблизости находятся такие потенциальные союзники, как крымский хан и османский султан. Карл верил в свою счастливую звезду (и надо признать, основания для этого у него имелись) и, видимо, считал, что это он изматывает Петра постоянной угрозой удара с юга и разоряет его державу.

А Петр тем временем державу укреплял… Главное отличие Петра от Карла состояло, пожалуй, в том, что Карл на протяжении многих лет занимался одной лишь войной, перепоручив государственные дела своим сановникам (если король во что-то невоенное и вникал, то в самое наиважнейшее). А Петр успевал и воевать, и править. Пока Карл «рыскал по степям», Петр, указом от 18 декабря 1708 года, запустил губернскую реформу, которая сопровождалась созданием коллегий – центральных «отраслевых» управляющих органов, пришедших на смену приказам.