Петр I

И после того по указу великого государя из Преображенского посланы были грамоты в розные городы по стрельцов, которые были посланы из Воскресенского монастыря, для взятья тех стрельцов к розыску. И потому великого государя указу те стрельцы из розных городов привезены были к Москве в Преображенской.

И в Преображенске те стрельцы роспрашиваны порознь. И после роспросов пытаны в розных застенках, и розыски были непрестанные. А всех было 20 застенков, и в тех розных застенках были у всякого застенку бояре, и окольничие, и думные дворяне.

И с пыток те стрельцы винились и говорили про свое воровство и промысл на многих людей. И по тому их оговору те люди браны в Преображенск и даваны им с теми людьми в застенке очныя ставки, и с очных ставок пытаны ж.

Также брали из Девичья монастыря боярынь, и девок, и стариц в Преображенской. И в Преображенску они роспрашиваны, и по роспросам пытаны. И на виске Жукова дочь девка родила.

И по розыску те стрельцы казнены розными казньми. И по всем дорогам те стрельцы кладены на колесы тела их по десяти человек. И сквозь колеса в ступицы проткнуты колья, и взоткнуты на те колья их стрелецкия головы.

А иные повешены были по всему Земляному городу у всех ворот по обе стороны, также и у Белого города, за городом, у всех ворот по обе ж стороны. Сквозь зубцов городовых стен просунуты были бревна, и концы тех бревен загвозжены были изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город и на тех концах вешены стрельцы.

А иные вешены на Девичьем поле перед монастырем и в руки воткнуты им челобитныя, а в тех челобитных написано против их повинки. Также у стрелецких съезжих изб они, стрельцы, вешены человек по двадцати, и по сороку, и болыни.

А пущие из них воры и заводчики, – и у них, за их воровство, ломаны руки и ноги колесами. И те колеса взоткнуты были на Красной площади на колье. И те стрельцы, за свое воровство ломаны, живые положены были на те колеса, и живы были на тех колесах немного не сутки, и на тех колесах стонали и охали. И по указу великого государя один из них застрелен из фузеи <ружья с ударным кремневым замком>, а застрелил ево Преображенской сержант Александра Меншиков.

А попы, которые с теми стрельцами были у них в полкех, один перед Тимонскою избою повешен, а другому отсечена голова и взоткнута на кол, а тело ево положено было на колесо, так же, что и стрельцы.

А в Преображенске у того розыску были и тех стрельцов казнили бояре и все полатные люди сами, топорами и палашами.

А жон их стрелецких всех роспускали, кто куды хочет, только б оне на Москве не были. И тех стрельчих брали к себе по деревням всяких чинов люди. А которые стрельцы были на службе по розным городам, – и к ним сосланы жоны их и с детьми на вечное житье.

А дворовое их строенье велено им, стрельчихам, продавать. И они то строенье продавали всяких чинов людем. А те их стрелецкие места роздаваны всяких же чинов людем.

Да по оговору ж и по роспросу пытаны верховые певчие, которые были в Верху у царевен в розных комнатах. И после пыток те певчие розданы разных чинов людем с росписками.

Да в то ж время в Преображенском пытан полуполковник Василей Ильин сын Колпаков трожды в том же розыскном деле, и свобожен.

А у бояр, и у окольничих, и из монастырей брали даточных на Воронеж для оберегательства кораблей и всяких корабленых припасов.

В том же году пытан Микифор Ширков рыленин <из Рыльска> с сыном по извету сына боярского рыленина же в государственном великом доводном деле <по доносу в преступлении против государя>. А то дело в Розряде у подьячево Василья Юдина.

А в Преображенском записывали в драгуны детей боярских и князей небогатых; прибирали их в роты.

А хлебу был недород велик: купили на Москве рож, четверть московскую <8 пудов> по сороку алтын с гривною; крупы гречишныя четверть по штидесять алтын без гривны; пшеницу добрую четверть по тому ж, среднюю по полтора рубли; горох по тому ж и по сороку алтын; конопли по двадцати алтын четверть; пшено четверть по полтора рубли, а доброе и по штидесять алтын; овес по шестьнадцати алтын и по пятьнадцати четверть.

В Азов сказали боярину Алексею Петровичу Салтыкову. В Тавань сказано стольнику Василью Иванову сыну Еверлакову. Во Брянеск, к струговому делу – стольник Семен Федоров сын Грибоедов, а к хлебному приему – Григорей Шишин. К тому ж делу на Воронеж Костантин Кафтырев, а к хлебному приему стольник Еремей Хрущев. А к хлебному приему на Коротояк – Михайло Зыбин, а на Романов – Селиванов.

Ноября в тех же числех по указу великого государя; перед Поместным приказом чинено наказанье князь Федору Хотетовскому: бит кнутом за то, что он продал одну вотчину двум. Да в Преображенском чинено наказанье: перво плетьми, а вдругор[ядь] кнутом, – розрядному дьяку Степану Ступину, а поместье ево, и вотчины, и двор отписаны на великаго государя, а животы все ж взяты на него, великого государя.