Петля Анубиса

Марк почти привык к своему номеру на втором этаже и даже купил кое-какие вещи, способные хоть как-то смягчить казенную обстановку. Чашки, например, для кофе, книги, повесил на стену яркий календарь с лакированной красоткой. Хотя зачем ему календарь, если все дни на одно лицо? Две большие и неуютные комнаты выходили окнами все на тот же заснеженный скверик. Спальня с громадной кроватью и гостиная. Она же столовая, она же кабинет. Обычных одноместных на момент оформления в гостинице не оказалось, а потом стало лень переселяться, да и привык. "Большой Урал" местные постояльцы и сами горожане иначе, как "Большим Кавказом" не именовали. Гостиница была под завязку забита смуглым небритым народом, день и ночь стоящим во входном тамбуре и дымящим вонючими сигаретами. Что тут делает эта братия, непонятно. Но Марк и не вникал, а вскоре и замечать перестал, воспринимая уголовного вида южан лишь как фон. Далеко-далеко остались Питер, Москва с ее зашкафным генералом Игорем Петровичем, погоревшим два месяца назад на Лубянке. Что-то там происходило, конечно, и телевизор ежедневно об этих событиях Марку докладывал, но это было так неинтересно и скучно, как будто случалось в другой стране, не имеющей к Марку никакого отношения. Сам он вел, по собственным словам, простую, почти растительную жизнь. Много читал, ходил на концерты заезжих знаменитостей, - каждый раз клянясь при этом, что в последний раз, - и перезнакомился со всей гостиничной обслугой. Недели через две он уже обитал в этом временном доме на положении постоянного жильца, что давало отдельные привилегии вроде "здрассте" по утрам от горничной Маши, мимолетных улыбок коридорных и кивка от дежурного администратора. Кроме того в гости никого приводить не возбранялось в любое время суток. Впрочем, по некоторым наблюдениям, не запрещалось это делать и никому другому. Короче, быт налаживался. От Ветки он никаких вестей не ждал, потому что обратного адреса в своих коротких записках не указывал никогда. Да и было-то всего два послания, не считая нижегородского. Лишний раз светиться Марк не желал. За время своего отшельнического существования Марк пристрастился к чтению. За мифологической литературой и массой дурно изданных книжонок, повествующих о тайнах колдовства и прочей мути, последовали фундаментальные философские труды. В книжных магазинах Марк не скупился, и скоро его комнаты оказались плотно забиты различными изданиями, способными составить неплохую библиотеку. Полюбил он и прогулки по тихим улочкам Екатеринбурга. Двух- и одноэтажные особнячки напоминали о купеческом прошлом, от них веяло стариной и покоем. С легкой руки Джесертепа Марк иногда стал наведываться и в казино. Но крупной игры не затевал никогда. Одним словом, был вполне благоразумен и осмотрителен. К тому же, вскоре появились и знакомые. В гостинице, подобно Марку, подолгу жили еще несколько человек. И так или иначе волей случая постепенно он познакомился со многими. Отправляясь на очередную бесцельную прогулку, Марк встретил в коридоре майора Геру. Тот чеканно печатал шаг, затянутый портупеей, которую он сам называл сбруей, ладный и чисто выбритый, как будто только что встал с постели. Но Марк хорошо знал - если Гера при портупее, то наверняка готовится идти на дежурство или только что вернулся с него. В иных случаях форма одежды была другая. - Возьмем пивка? - Геру постоянно томила жажда, а воду он не пил. Значит с дежурства, перед бдением в штабе Гера страдал воздержанием. - Привет героям Афганистана! - Марк сделал вид, что не услышал предложения. - Пошли в бар, или давай возьмем в буфете и выпьем в номере. - Вечером выпьем. У меня в десять распишем пульку. - Зарплату задерживают, - дипломатично ответил Гера и полюбовался хорошо начищенным носком сапога. - Так, сколько ты мне должен? - Отдам ведь, когда не отдавал? Марк обреченно полез в карман. Вместе с повеселевшим майором зашли к Борис Борисычу. Тот, в позе мадам Рекамье, возлегал на кровати и раскладывал короткий, но редко получающийся пасьянс "Чума". Щуплый с острым, вытянутым, как у землеройки, носом Борис Борисович служил, если можно так выразиться, в цирке иллюзионистом. Свое мирское имя он давно поменял на Бена Беццоллини, но друзья запросто могли называть его и просто Борей. Роскошная ассистентка Настя кипятила воду для кофе. - Ты сегодня не на репетиции? - В задницу, - коротко ответствовал Борис Борисович и поднял на приятелей вечно страдающие, как у собаки, больной глистами, карие глазки. - Все равно в цирке холодно, как в рефрижераторе. Не топят совсем. - А как же публика? - Надышат. Напомнив, что вечером, после представления, его ждут на преферанс, и напутственно махнув рукой Гере, уверенно устремившемуся в сторону буфета, Марк зашел еще и к Андрею, жившему в точно таком же, как и у него, люксе на первом этаже. Андрей маялся в гостинице уже полгода. В фирме, куда его пригласили работать, обещали купить квартиру, но так пока и не собрались. Обитал он в двухместном номере вместе с женой, которой было почему-то небезразлично, где жить. Наташа хотела собственную квартиру, а Андрея устраивали и казенные палаты. Подобные несовпадения служили вечной темой для ссор. Наиболее объемная часть фигуры находилась у Андрея где-то в области живота. И если Наполеон любил закладывать правую руку за лацкан сюртука, то Андрей эту же руку любил держать на животе, охраняя его от возможных потрясений. Именно в этой позе он и встретил Марка. - Очень тороплюсь, - предупредил он сразу и неспешно сел в кресло. - Кофе будешь? - Пил уже, - Марк постарался быть краток. Зная любовь Андрея к пространным рассуждениям, он постарался по возможности сократить визит. - Сегодня в десять. - В десять... - Борис задумчиво почесал плешь, снял очки, протер их и вновь водрузил на нос. - В десять может не получиться, очень много работы. - Ты в конторе собрался ночевать? - Почему ночевать? Когда все уходят, там так тихо. Не мешает никто, и компьютер под рукой. - Постарайся освободиться, без тебя некомплект. - Втроем пока сыграете. - Андрей встал, прошелся по комнате, поворошил бумаги на письменном столе и вдруг возопил. - Где папка с документами? - Она в сумке, милый, - донесся Наташин голос из спальни. - Ты сам ее вчера туда положил. - А потом вытащил, - голос Андрея стал трагическим. - Там копия договора! - О, Господи! Посмотри в шкафу! - Вот так всегда, - Андрей бродил по номеру, как сомнамбула, тычась в углы и близоруко щурясь. - Мне сегодня как раз нужен этот договор. Да и платежки там, - вспомнил он и побледнел лицом. Марк хотел уже было ретироваться, не дожидаясь окончания поисков, когда Андрей вдруг тихо, как бы про себя, заговорил: - Платежки, платежки. Подожди! - ткнул он пальцем в сторону Марка, будто его осенила неожиданная мысль. - Разговор есть. - А, может, вечером? - Можно и вечером, но лучше сейчас. Только давай из номера выйдем. Удивленный такой таинственностью, Марк все же послушно последовал за Андреем. Они прошли мимо соседнего массажного кабинета, работавшего круглосуточно, и выбрались на лестничную площадку. Остановившись около сетчатой клетки лифта, Андрей вздохнул, а потом решительно спросил: - Заработать хочешь?