Петербургский сыск. 1874—1883

– Где пристав? – В тон полицейскому спросил Орлов.

– В доме пастора, – более спокойным и тихим голосом отозвался служивый.

– Это где? – Миша вертел головой, словно пытался найти сам, без подсказки.

– Вон там, – полицейский показал в сторону рукой и добавил, – видите дом с зелёной крышей, это он и есть.

Исправник Ридингер с небрежно засунутой салфеткой за воротником, после сытного обеда, пил чай из большой фарфоровой чашки. Лицо и без того лоснящееся от жира в обычные дни, теперь покрылось к тому же ещё и испариной. Уж очень вкусно готовит пасторова кухарка, невозможно остановиться.

– Так вы говорите, святой отец, что госпожа Ганина была добропорядочной христианкой?

– Истинно так, – пастор улыбался и глаза при этом затуманились какой—то непроницаемой дымкой, – службы посещала с детьми регулярно, не припомню ни единого случая, чтобы не пришла. Даже в болезненном состоянии и то, дом Господен посещала, не то, что некоторые прихожане.

– Н—да, – невпопад произнёс исправник, вспоминая, что он давно не был в церкви, дома ссылаясь на недостаток времени из—за службы.

– Трое ребятишек у Степаниды было, – покачал головой священник, – неужели и они?

– На пепелище найдены три маленьких трупа, – Ридингер смотрел в окно и не видел, как пастор прикрыл глаза и, сдерживая рвотные позывы, поднёс руку к горлу, – опознать их невозможно, уж больно обгорели, но самое примечательное, – Николай Александрович, то ли не замечал состояния хозяина, то ли не обращал внимания, продолжил, – обнаружен один взрослый, но с отрубленной головой. По кольцам на руках установлено, что это несчастная мать.

– С отрубленной головой? – Оживился пастор.

– Именно.

– Значит, никакого несчастного случая, а убийство?

– Так точно.

– У нас, – лицо священника вытянулось от удивления, – в наших спокойных краях и злодейство?

– Да, именно убийство, ведь сама женщина, эта как её?

– Степанида, – подсказал хозяин.

– Да, да, Степанида. Не могла же она, на самом деле, на ночь голову на стол класть? – Попытался пошутить исправник.

– Это ужасно.

– Что поделать? – Тяжело вздохнул Александр Николаевич, – я бы предпочёл, чтобы всё—таки был несчастный случай.

– Значит, в наших краях бродит злодей? – не слыша слов представителя власти тихо говорил пастор.

– Возможно, – стучал пальцами по столу исправник, но тут же спохватился, успокаивая хозяина, – не думаю. Убийца забрался в дом, разжился деньгами, драгоценностями, ведь эта, как её?

– Степанида, – вновь подсказал пастор.

– Да, да, Степанида. Всё имя забываю, – пожаловался Николай Александрович, – так вот, убийца где—нибудь в столице кутит или из наших краёв в другие места подался.

– Господи, – хозяин дома перекрестился, – что на свете деется, из—за медного гроша души бессмертные губят.

– У убитой большой капиталец был?

– Не могу сказать, но жила, не зная нужды, нанимала работников, земли немало имела. Нет, определённо, деньги у госпожи Ганиной водились, не бедствовала одним словом.

– Вот и…

– Так вы думаете, что злодей после совершения преступления сбежал из наших краёв?

– Думаю, да, если он не из дома умалишённых.

– А может быть, из дома? Только в таком болезненном состоянии можно такую дикость сотворить, – подал голос, дотоле молчавший, судебный следователь Смит, откусывая кусочек от пирожка.

– Не исключено, что и в болезненном, – сказал исправник и добавил со шпилькой в голосе, – вот сыскные агенты приедут и разберутся, – намекая тем самым, что господин Смит не в состоянии не то, что провести следствие, но и найти ночные туфли у собственной постели.

Служанка доложила пастору, что два господина интересуются, здесь ли господин Ридингер.

– Два господина? – Переспросил служитель церкви.

– Да, сказали, что из сыскной полиции.

– Пригласите их, – распорядился исправник, опережая пастора.

Служанка посмотрела на хозяина, тот только кивнул головой.

Через минуту в гостиную вошли Жуков и Орлов, чиновники по поручениям.

– Здравствуйте, господа! – Произнёс Василий Михайлович, подмечая, что за столом пятеро мужчин, и но только один, как хозяин, развалился на стуле. Это и был исправник, лицо которого озарилось улыбкой, но глаза смотрели с некоторой холодностью.

– День добрый! – поднялся пастор. – Милости просим, – он указал на стол.

– Благодарим за приглашение, – за себя и Михаила ответил капитан Орлов, – но придётся его, к сожалению, отклонить, хотелось бы взглянуть на место преступления, пока не стемнело.

– Господин… э..э… – начал было исправник.

– Капитан Орлов, – представился Василий Михайлович.

– Господин Орлов, меня увольте от лицезрения страшной картины, – сказал, скривившись, исправник, – господин Любимов, – пристав вскочил со стула, – и вы, Герман Ильич, – обратился коллежскому советнику Малису, вызванному на место преступление в качестве врачебного эксперта, – расскажите на месте, что думаете по данному делу.

– Гм, да мне надо провести вскрытие и тогда, – начал доктор.

– Потом, – махнул рукой Ридингер, – а вы, господин Смитт?