Пьесы. Том 2

Король (помимо своей воли, восхищен). Слишком стремительно, пожалуй, но от него я ждал всего! Один бог знает, на что способно это животное - и в хорошем и в дурном... Давайте говорить начистоту, епископ: церковь очень дорожит святыми?

Джильберт Фолиот (с тенью улыбки на лице). Ваше величество, в беспредельной мудрости своей церковь уже давно заметила, что искушение святостью было для священнослужителей одной из самых искусных и опасных ловушек дьявола. Для того чтобы управлять человеческими душами, принимая к тому же в расчет скоротечность всего, требуется в первую очередь, как во всяком управлении, наличие управителей. У римской католической церкви есть свои святые, церковь прибегает к их предстательству, молится им. Но ей ни к чему создавать новых святых. Это уже излишество. И опасное излишество.

Король. Я вижу, епископ, что с вами можно договориться. Я вас недооценил. Меня ослепляла дружба.

Джильберт Фолиот (сухо). Дружба - хорошая вещь.

Король (неожиданно, очень человечно). Это ручной зверек, живой и ласковый. Его глаза неотрывно глядят на вас и согревают вам душу. Зубов его не видишь. Но этот зверек имеет странное свойство: когда он умирает - он кусается.

Джильберт Фолиот (осторожно). Дружба короля к Томасу Бекету умерла, ваше величество?

Король. Внезапно, епископ. Так, как будто перестало биться сердце.

Джильберт Фолиот. Любопытное явление, ваше величество, но не такое уж редкое.

Король (берет его неожиданно под руку). Сейчас я ненавижу Бекета, епископ. Между этим человеком и мною нет ничего общего, только этот зверь, который грызет мне внутренности. Не могу больше! Я должен натравить этого зверя на Бекета. Но я король, и то, что принято называть моим величием, связывает мне руки, я нуждаюсь в чьей-нибудь помощи.

Джильберт Фолиот (сдержанно). Я служу только церкви.

Король. Поговорим как мужчина с мужчиной, ведь мы с вами вместе, что называется, рука об руку, захватили Англию, ограбили ее, содрали с нее три шкуры. Мы спорим друг с другом, хитрим, стараясь выманить лишний грош, но все равно: небесные и земные интересы связаны между собой. Знаете, чего я добился от папы? Его благословения во имя веры придушить католическую Ирландию. Да, что-то вроде крестового похода - для того чтобы посадить там наше духовенство и наших баронов! Пойдем, торжественно освятив наши мечи и стяги, будто перед нами неверные! Единственное условие: по серебряному динарию с каждой семьи в год - дань ирландского духовенства, которую оно отказалось платить престолу святого Петра, а я обещал папе, что заставлю их раскошелиться. Условие принято. К концу года это составит кругленькую сумму. Рим умеет вести свои дела.

Джильберт Фолиот (ужаснувшись). Ваше величество, есть вещи, о которых не следует говорить, лучше даже вообще не знать о них, если это не входит в нашу прямую обязанность.

Король (улыбается). Мы здесь вдвоем, епископ, а церковь пуста.

Джильберт Фолиот. Церковь никогда не бывает пустой. Маленькая красная лампада не угасает перед главным алтарем.

Король (нетерпеливо). Епископ, я не прочь поиграть, но только со сверстниками! Вы, может быть, принимаете меня за одну из своих овечек, святой пастырь? Тот, в честь кого светится эта маленькая лампада, легко читает в наших душах, и в вашей и в моей, он давно понял вашу алчность и мою ненависть. (Джильберт Фолиот снова замыкается в себе. Кричит ему раздраженно.) Тогда идите в монахи, епископ! Наденьте власяницу на голое тело, запритесь в монастыре и возносите моления!.. Лондонская епархия для сына матроса с Темзы, если у него столь чистая совесть, - это слишком много или слишком мало!

Джильберт Фолиот (словно окаменев, после паузы). Если я оставлю в стороне, как мне и подобает, свои личные чувства, я должен буду признать, что до сих пор архиепископ не совершил ничего противного интересам его матери-церкви.

Король (пристально смотрит на него, весело). Я вас вижу насквозь, дружок: вы намерены сорвать с меня подороже! Но с помощью Бекета, которому удалось заставить вас платить налог, я богат. И, по-моему, будет вполне в духе высокой морали, чтобы часть церковного золота вернулась церкви через ваше посредство. А кроме того, если уж мы взялись говорить, исходя из моральных принципов, святой епископ, то вы можете себя успокоить мыслью, что величие церкви и величие государя тесно связаны между собой и что, служа мне, вы в конечном счете трудитесь над упрочением католической церкви.