Орфей. Вчера мы еще не были сильнее всех. Мне страшно было вверить нашу любовь во власть этой последней жалкой случайности.
Эвридика (
Орфей. Подумать только, - а что, если бы вчера, выйдя из этой комнаты, мы остались бы никем друг для друга - даже не братом и сестрой, как вот сейчас, - никем, двумя улыбающимися врагами, вежливыми и отчужденными, разговаривающими о посторонних вещах. О, я ненавижу любовь...
Эвридика. Тсс. Нельзя так говорить...
Орфей. Теперь мы хоть знаем друг друга. Наше плечо помнит тяжесть отуманенной сном головы, мы помним, как звенит наш смех. Теперь у нас есть воспоминания, они нам защита.
Эвридика. Позади целый вечер, целая ночь и целый день - как мы богаты!
Орфей. А еще вчера у нас ничего не было; мы ничего не знали и наугад вошли в эту комнату под взглядом страшного усатого коридорного, который не сомневался, что мы будем заниматься любовью. И мы стали торопливо раздеваться, стоя друг перед другом...
Эвридика. Ты словно сумасшедший разбросал одежду по всей комнате...
Орфей. Ты вся дрожала. И никак не могла расстегнуть пуговички на платье, а я смотрел, как ты рвала их, и не двигался с места. А потом, когда ты была уже совсем нагая, тебе вдруг стало стыдно.
Эвридика (
Орфей. Мы долго стояли друг перед другом, не смея ничего сказать, не смея пошевелиться... Мы были такими несчастными, такими нагими, и было так несправедливо, что мы должны сразу рискнуть всем, даже той нежностью, от которой у меня внезапно перехватило горло, когда я заметил на твоем плече маленький красный прыщик.
Эвридика. А потом все стало просто и легко...
Орфей. Ты положила голову мне на плечо и уснула. А я, я неожиданно почувствовал себя сильным, оттого что ощущал тяжесть твоей головы на своем плече. Мне чудилось, что мы лежим голые на песчаном берегу, моя нежность, подобно морскому приливу, постепенно заливает наши распростертые тела... Как будто и впрямь нужны были и эта борьба и наша нагота на скомканной постели, чтобы мы могли действительно сродниться, как два брата.
Эвридика. О любимый мой, ты думал обо всем этом и не разбудил меня...
Орфей. Но ты во сне сказала мне нечто такое, на что я не мог ответить.
Эвридика. Я разговаривала? Я всегда разговариваю во сне. Надеюсь, ты не слушал?
Орфей (
Эвридика. Видишь, какой ты предатель! Вместо того чтобы честно спать, как я, ты за мной шпионил. Разве я могу знать, о чем говорю, когда сплю?
Орфей. Я разобрал только два слова. Ты так мучительно вздохнула. Чуть скривила губы и сказала: «Как трудно».
Эвридика (
Орфей. Отчего тебе было так трудно?
Эвридика (
Коридорный. Мсье звонили?
Орфей. Нет.
Коридорный. А-а! Мне послышалось, что мсье звонили. (
Эвридика (
Орфей. Что?
Эвридика. Его усы.
Орфей. Конечно. Они кажутся приклеенными. А ведь известно, что только приклеенные усы и бороды кажутся настоящими.
Эвридика. Но вид у него совсем не такой благородный, как у вчерашнего официанта из вокзального буфета.
Орфей. Того, что из «Комеди Франсэз»? Да, но в его благородстве было что-то нарочитое. В сущности, несмотря на величественные манеры, он рохля. Уверяю тебя, этот гораздо загадочнее.
Эвридика. Да. Даже чересчур. Я не люблю людей чересчур загадочных. Я его немного боюсь. А ты нет?
Орфей. Немного, только я не решался сказать тебе это.
Эвридика (
Орфей. В нашей истории уже есть действующие лица... Вот эти двое - благородный рохля и странный усач - и прекрасная кассирша с огромным бюстом...
Эвридика. Как жаль, что прекрасная кассирша так ничего и не сказала нам!
Орфей. В каждой истории имеются такие вот безмолвные персонажи. Она ничего не сказала, но все время смотрела на нас, и если бы не осталась теперь навеки немой, чего бы только она не порассказала нам про нас!..
Эвридика. А железнодорожник на станции?
Орфей. Заика?