Пьесы

Губернаторша(мужу): Сумма, составляющая приданое Ирины мною переведена в банковские бумаги. Доступна для них станет сразу же по прибытию в Санкт-Петербург или Москву. (понижая голос) Десять тысяч ассигнациями с собой дала – на первое время. (игриво) Ну, разве не умно я распорядилась приданым? Ну-ка поцелуй свою женушку за ее распорядительность. Я заслужила эту награду.

Губернатор неловко чмокает супругу, и смущенно гладит усы.

Губернатор(молодым, торжественно): Дети мои чудесные! Отрады сердца моего. Я жизнь свою провел преимущественно в заботах бранных. А много ли там слов? "Коли!", "Руби!", "Виктория", да "Конфузия". Остальные – не для дамского слуха. (смеется) Сердце мое исполнено сверх меры, но умения выразить, излить – недостаёт.

Подходит к Криспину. Мучительно подбирает слова.

Ты это… Не обижай Иринушку, пожалуйста. Она, положим, и сама себя в обиду не даст. А все ж таки не обижай. Сердечко у ней золотое. Резвость, да проказы – то на виду. А что в первооснове – то одному отцу ведомо…

Губернатор смущенно утирает повлажневшие глаза скомканным платком, отступает к жене. Та его утешает. К ней присоединяются Ирина и Криспин.

Губернаторша: Полно, Аркадий Львович, в тоску себя вгонять. (молодым) Вы б, дети, не мешкали. Все, что в дороге потребуется – уложено, я распорядилась. Коляску проверили, укрепили для долгого пути.

Ирина(отцу): Ну, обними дочь свою напоследок, старый солдат!

Сама его обнимает.

Помни, что обещал. Никому ничего не говори, пока письмо из Петербурга не отправим. Жених-то у нас государственный! Высочайшие смотрины – это тебе не понюшка пороху. Дело серьезное.

Криспин: Да, Аркадий Львович. Еще предстоит государя подготовить к такому неожиданному повороту. Холера свирепствует, нужда во мне крайняя. Невозможно вообразить брачные хлопоты в сей отчаянный момент. Ирина будет представлена при дворе моей невестой и перейдет под попечение уполномоченных государем дам. Мне же предстоят беспрестанные вояжи по всей протяженности Российской империи. Возможно, в Европу – дабы обеспечить приобретение за средства казны новейших микстур. В страны Востока… Словом, пока заболевание окончательно не будет подавлено, неизбежна заминка. В этот момент разглашение произошедшей перемены совершенно недопустительно.

Губернатор(веско): Тут положиться можете на меня совершенно. Содержание сведений в секретности для военного человека – дело чести. Чего уж тут говорить.

Губернаторша: Ты, главное, Аркадий Львович, за мной приглядывай. Женщина – материя легкомысленная. Всегда существует опасность увлечься и…

Губернатор(потрясенно): Мать моя! Да как же можно допустить хотя бы даже самою мысль!..

Ирина(перебивает): Ну, полно. Ведите уже нас к коляске. А то засветло не поспеем.

Все сходят вниз по ступенькам.

Губернаторша(Ирине, на ходу, тихо, сквозь зубы): Деньги на дне саквояжа. Документы исправные там же. Печать губернская, штемпеля – всё проставлено.

Ирина благодарно смотрит ей в глаза и украдкой сжимает руку. Криспин легко вскакивает на облучок и берет в руки поводья. Родители в последний раз целуют Ирину.

Губернатор(громко): Может конный конвой отрядить? Мало ли что в дороге.

Криспин делает круглые глаза, прижимает палец к губам и сокрушенно качает головой.

(смущенно) Виноват. Всё. Могила.

Ирина усаживается рядом с Криспиным.

Криспин: Ну, с Богом! Ждите письма. Не тревожьтесь за дочь.

Коляска отъезжает и скрывается из вида. Родители остаются на крыльце одни.

Губернатор(глубокомысленно): Знаешь, душа моя, я никогда не ожидал от себя такой ловкости. Таких дипломатических талантов. Ведь казалось: пропал как заяц. По моему недосмотру был бит в зубы государев крестник. Он объясняться – я в крик. С ярмонкой этой напортачил так, что и вспоминать не хочется. Иного бы за такие провинности в железы, да в арестантский дом на казенный прокорм. А я так изощрился повернуть дело, что и взыскания избежал, и судьбу Иринушки решил наилучшим образом!

Жена смотрит на него почти с болью – как на хворого ребенка.