Песочный трон (СИ)

Очередной приступ подкрадывался перешептыванием, смехом, разноголосьем толпы. Затягивал зрение туманом видений, в которых чудилось, что каждый обращённый на него взгляд полон злости, ненависти и жажды крови…

Вистер сглотнул и опустил взор, сегодня традиционное проявление смирения ему на руку. Лучше так, чем его подданные увидят в его глазах ужас, который внушают своему королю.

Шаг за шагом смыкалась позади толпа, отрезая путь к отступлению.

“Нужно было остаться во дворце. Плевать, что обо мне подумали бы…” — подумалось королю — и тут же затерялось в тишине, пологом упавшей на главную площадь.

К народу вышел Визелий Авенский, пэйре главного храма Арнгвирии, замерев на самом верху ступеней в храм.

Такой же тощий и ещё более жёлтый, чем его помнил король. Видимо, и правда провел эти месяцы в постах и молитвах. Что добавляло ему уважения в глазах зашептавшей, зашуршавшей толпы.

Голос Визелия, трескучий, как тростник, брошенный на угли, резанул слух короля так, что тот поморщился, но так и не уловил смысла слов, будто они были сухим песком, прошедшим сквозь крупное сито, не оставив на память и песчинки.

Зато ожила толпа.

Закопошилась потревоженным муравейником.

Закружился мир вокруг обезумевшего короля, смазав лица, силуэты, голоса.

Ужас, даже не страх, накатил на короля и подступил к горлу тошнотой. Лишающий остатков самообладания и оставляющий единственную мысль — бежать. Что он и собирался сделать, обернувшись.

Но куда бы ни упал взгляд — вокруг были пауки. Сотни огромных пауков с красными бусинами глаз, щёлкая челюстями, надвигались на него. Кто-то пытался удержать Вистера, но он вывернулся и попятился, не улавливая смысла выкриков кого-то, кто ему был знаком, но кого невозможно было узнать в облике паука.

Король неосознанно сделал шаг назад, но то ли споткнулся, то ли поскользнулся и, не удержавшись на ногах, упал на холодный скользкий камень.

Скользкий?

Вистер поднёс к лицу ладонь, силясь понять — действительно ли камень был мокрый от крови или это очередной выверт подсознания.

Но шарамовы пауки не оставили ему времени для размышления.

Вистер зажмурился, чтобы не видеть, закрыл руками уши, чтобы не слышать, но всё равно ему чудились крики, визг и вопли. Хрип умирающих и приказы стражников. Трескучий голос Визелия Авенского…

Глухая боль прострелила затылок, и мир заволокла темнота…

И слава Великим, потому что больше Вистер не выдержал бы этого кошмара.

А так…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Всё завертелось с такой скоростью, что Эрвианна едва могла ориентироваться в происходящем.

Поначалу она не очень-то представляла, как всё выйдет и выйдет ли вообще…

“Бремор де Саменти, уставший, но упорно чертящий стрелки и кривые линии на карте, расстеленной на большом столе в подвалах замка Кильн. Порой он поднимал глаза на склонившегося рядом герцога Харимэ или внимательно слушающего его пояснения Исгара, слушал их замечания, кивал или спорил… Молчал только Дэнни, присутствуя на совете за этим столом скорее номинально, нежели действительно участвуя в планировании.

Эрвианна прекрасно понимала, что это его обязанность как будущего правителя, и всё же чувствовала себя неуютно. Куталась в пуховую шаль, прячась от дурного предчувствия.

Отцовские сдвинутые брови и поджатые губы свидетельствовали о полной сосредоточенности на занятии, и Эрри не решалась его потревожить. И не пришлось, потому как он заметил её сам.

— Эрри, светлая моя девочка, — улыбнулся отец, глядя на дочь через толстые стёкла нелепых очков. И, увидев что-то, видимое только ему, обернулся к мужчинам, присутствующим здесь: — Думаю, мы могли бы прерваться. Продолжим через час.

Эрри, дежурно улыбаясь, рассеянно кивала. И только однажды, встретившись взглядом с Исом, улыбнулась искренней и теплее. Что, конечно же, не укрылось от Бремора де Саменти.

— Вижу, Кильн таки добился желаемого, — заметил он, протянув дочери бокал сладкого кильнского вина. — Видят Великие, на его примере можно доказывать, что терпение и упорство — залог успеха даже в делах сердечных…

— О чём ты? — нахмурилась Эрвианна, отставив нетронутый бокал на стол подле карты.

Бремор же наоборот — сделал несколько больших глотков, желая утолить жажду в пересохшем горле.

— Только не говори мне, будто ты не знала, что он влюблён в тебя уже… шарам его знает, сколько лет.

— Даже не представляла, — пожала плечами Эрри.

За столько времени она уже усвоила — прошлое нужно оставлять в прошлом. Иначе будущего может и не быть. А вот к чему завёл этот разговор отец — было любопытно.

— Каюсь, этой его слабостью я воспользовался, желая склонить его к нужным нам действиям. Поверь, это было не очень сложно. Думаю, он уже не первый год завидовал Роневану… — Эрри отчаянно старалась держать удивлённое и немного расстроенное выражение лица, понимая, что сейчас отец пытается настроить её против Исгара. Для чего? Несложно догадаться. Королева-мать — ещё одна возможность укрепления внешних связей путём династического брака.

— Давай мы поговорим об этом позже. Я пришла обсудить свой визит к Колливэ.