Песня Марса

Внезапно Ольга остановилась, став серьёзной, но через секунду всё прошло. Она снова улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках: – Да, я знакома со многими. Даже могу тебе порекомендовать обратиться к доктору Макото Ватанабэ. Он всё расскажет.

– Познакомишь меня с ним? – Марк заглянул в глаза Ольги, и только сейчас понял, что они давно перешли на «ты». Как и когда это произошло, кажется никто не заметил.

– Да. Конечно. – обрадовалась спутница. – Сейчас спрошу его, когда можно прийти.

С этими словами она достала телефон, нажала вызов, и через несколько секунд начала говорить по-японски. Гэлбрейт совершенно не знал этого языка, но по мелодии звучания уловил, что Ольга говорит свободно, и практически без акцента.

– Однако… – изумился он, когда Ольга завершила разговор. – Где Вы так овладели японским?

– Стажировалась в Токио. – в глазах девушки вспыхнули задорные огоньки. – А до этого посещала кружок в университете. Это очень пригодилось в дальнейшем. Например доктор Ватанабэ готов принять тебя прямо сейчас.

– Вот как! – Изумился Гэлбрейт! – Только я ведь не говорю по-японски.

– Зато доктор знает около десятка языков. – успокоила собеседница. – Английский тоже входит в этот список.

Макото Ватанабэ встретил Гэлбрейта и Ольгу в просторном кабинете, превращённом в выставку минералов, найденных на Марсе. После церемонии приветствия Марку было позволено задать несколько вопросов, касающихся жизни и работы геологической экспедиции.

Стараясь соблюдать традиции японской вежливости, о которых читал ещё в детстве, Гэлбрейт огласил весь список вопросов, и только после этого перешёл непосредственно к интервью. Однако ответы, полученные от учёного не могли не насторожить детектива.

– Чем отличается Марс от Земли в плане геологии? – задал вопрос так называемый «журналист».

– Я могу часами смотреть на эти горы и кратеры. Они похожи на нашу жизнь. Железо и вода – это кровь Марса, а разломы в его коре напоминают жизнь простых людей. – такой был ответ геолога, потрясший своей необычностью видавшего виды Гэлбрейта.

– Чем сейчас занимается экспедиция? – традиционный вопрос для любого журналиста в подобной ситуации. Но ответ был так же, весьма неожиданный.

– Настоящим. Мы живём на Марсе и каждый день маленькая его частица становится нашей жизнью. А мы становимся частью этой планеты в той мере, в какой он способен принять нас. Леса, моря, всю флору и фауну, составляющую наше прошлое, мы обмениваем на красный песок и россыпи кристаллов, искренне радуясь происходящему.

Подобные ответы Гэлбрейт получил на все свои вопросы, касающиеся технической и бытовой сторон деятельности экспедиции. Это было явно не то, что он ожидал услышать от учёного, работы которого читают во всём мире. Мировосприятие господина Ватанабэ было явно нарушено, но Марк не мог вспомнить ни одного наркотика, ни одного психотропного препарата, ни одного химического вещества, способного вызвать такие перемены. Тем более, что сам учёный внешне выглядел как обычный здоровый человек. Никакого тремора рук, расширенных зрачков, сбивчивой речи, отрешённого взгляда или излишней потливости детектив не обнаружил.

– Нельзя ли мне пообщаться с другими членами вашей экспедиции»? – поинтересовался напоследок Гэлбрейт.

– Да без проблем. – улыбнулся учёный. – Сгустятся сумерки, и этот мир предоставит Вам такую возможность.

Доктор Ватанабэ протянул Гэлбрейту список адресов участников экспедиции и пожелал удачи.

–Интересно, он всегда такой? – спросил Марк у Ольги, едва они покинули кабинет учёного.

–Какой? – переспросила девушка.

– Такой… – Гэлбрейт подыскивал необходимые слова. – Вроде бы нормальный, но разговаривает так, словно он из другого мира. Это у всех японцев так принято?

–Знаешь… – Ольга остановилась, и взглянула в глаза детектива. – У японцев так не принято.

– Тебе тоже показалась странной его манера говорить? – повторил свой главный вопрос Гэлбрейт.

– Да. – девушка печально кивнула. – Что-то с ним происходит».

– А с другими геологами ты говорила? – детектив внимательно посмотрел в глаза девушки.

– Нет. – помотала она головой. – А ты считаешь… – тут она замолчала, и взглянула на Гэлбрейта как-то по-новому, осторожно. – Ты ведь не журналист, правда?

– Почему ты так решила? – Марк попытался улыбнуться, придав вопросу Ольги оттенок шутки, но та была очень серьёзна.

– Когда мы разговаривали в кафе… Настоящий журналист попытался бы взять интервью немедленно, записал бы адреса, телефоны… Но у тебя были другие задачи. Тебя интересовали геологи. Ты даже не достал диктофон. – Ольга говорила спокойно. Но это спокойствие сейчас возводило стену недоверия между ними. А Марку такое положение дел совершенно не нравилось. Теперь он решил действовать в нарушение всех существующих инструкций.

– Ты права. – ответил он так же спокойно, стараясь чтобы его голос звучал как можно мягче. – Я сотрудник криминальной полиции, и пытаюсь выяснить причину такого поведения людей в посёлке. А точнее, я хочу знать что происходит с геологами.