Песня длиною в жизнь

— Ну вот разве что: я только что написал текст на этот вальс, который мне по твоему поручению отдал Норберт Гланцберг. Хочешь услышать? Называется «Падам, падам…»

— Звучит весьма многообещающе, — сухо проговорила она, чтобы тут же добавить: — «Падам, падам…» звучит нелепо.

— «Скучно», «нелепо» — тебе не кажется, что ты слишком груба? Для твоего фильма я написал текст, который называется «Свадьба». Может быть, ты найдешь, что тема брака более интеллектуальна.

Не дав ей возможности вымолвить ни слова в ответ, Анри невозмутимо спросил:

— Как тебе живется с Ивом?

Эдит задумалась о том, как ей повезло, что ее приняла семья Ива. «Ла фиданцата». Невеста. Она улыбнулась. «Если он все-таки сделает мне предложение, я его приму». Неважно, выберет он для этого романтический момент или нет.

— Малышка, ты еще там? — проговорил Анри. — Я не хотел пугать тебя своим вопросом. Между вами что-то не так?

Сказано это было с некоторой надеждой.

— Дурак! Все в порядке. Я умираю от счастья, Анри, — произнесла она и поняла, что эти слова были чистой правдой.

— Я не хотел все знать настолько подробно, — торопливо пробурчал он. — Я свяжусь с тобой, когда у меня будут для тебя новые тексты.

— Спасибо, Анри, ты сокровище!

Развеселившись, Эдит бросила трубку. Его ревность все еще забавляла ее. Она подумала о том, что сейчас ей очень хочется поговорить с Ивом, но у семьи Ливи нет телефона. Эта мысль мгновенно испортила ей настроение. Без общения с возлюбленным она чувствовала себя ужасно одинокой. Она сидела на кровати в отеле «Альсина», смотрела на телефон, желая, чтобы он зазвонил…

И он зазвонил!

Эдит испуганно вздрогнула. Существует ли такая вещь, как передача мыслей?

— Ив? — сказала она.

— Ох… э-э… — послышался мужской голос. — Простите, это не Ив, а всего лишь Анри Бетти.

«Пианист и композитор Мориса Шевалье», — пронеслось у нее в голове. Она не была близко знакома с этим молодым человеком, но искренне считала его симпатичным и очень одаренным. Поэтому она мгновенно почувствовала себя намного лучше, чем раньше.

— Добрый день, Анри Бетти. Чем я могу быть вам полезной?

— Я слышал, что вы снова в городе.

Он даже не уточнил, действительно ли она мадам Пиаф. Очевидно, узнал ее голос.

— Я подумал, что лучше свяжусь с вами до того, как окажется, что у вас совсем нет свободного времени, зато есть важные дела.

— Не знаю, что вы имеете в виду, но, видите ли, я устала и хотела прямо сейчас пойти спать. Это очень важное дело.

По его голосу она заметила, что он улыбается.

— Мой сокурсник по консерватории хотел бы познакомиться с вами. Он ищет работу в качестве композитора или аккомпаниатора, ему все равно. Во всяком случае, он надеется, что сможет вам пригодиться. И я не могу сделать для него больше, чем только спросить вас, не дадите ли вы ему возможность вам представиться?

Усталость, о которой она только что в шутку говорила, вдруг опустилась на нее, как театральный занавес со свинцовым утяжелением. Она зевнула и даже не дала себе труда это замаскировать. Чтобы как можно скорее закончить разговор, она предложила полушутливо:

— Передайте своему другу, что сегодня вечером я буду ждать его в баре моего отеля.

— Тысяча благодарностей, мадам, это очень мило с вашей стороны. Кстати, мой друг родом из Барселоны, и его зовут Луи Гульельми^[77], но он называет себя Луиги.

— Луиги, — повторила она удивленно. — С таким именем он никогда не сделает карьеры.

В этот же момент она разозлилась на себя, что вообще согласилась на эту встречу. Зачем ей тратить свое время на совершенно незнакомого человека? Хотя ей нравилось помогать людям искусства. Начинающий музыкант может привнести в ее жизнь импульс, в котором она сейчас так нуждалась. По крайней мере, в ее профессиональную жизнь. И она снова почувствовала себя одинокой.

Вечером Эдит и Симона пришли в бар отеля. Стоявший за стойкой бармен протирал стаканы. Эдит была удивлена, поняв, что никогда раньше не видела этого молодого человека. Она прошептала подруге:

— Похоже, здесь новый персонал?

Симона прищурила глаза, чтобы лучше видеть, и кивнула:

— Похоже на то.

— Отлично. Тогда, по крайней мере, мы сможем опять воспользоваться кредитом.

Эдит подошла к стойке, встала на цыпочки, лучезарно улыбнулась бармену и объявила:

— Я хотела бы бутылку лучшего шампанского из тех, которые у вас успели охладиться. И, конечно же, еще одну — в номер. Запишите это на мой счет.

— Очень хорошо, мадам, — последовал любезный ответ.

Она оглядела плохо освещенное помещение. В это относительно раннее время посетителей было немного. Музыканты, развлекавшие гостей по вечерам, тоже еще не пришли. За столиком в углу сидел молодой человек, перед которым стоял стакан с водой. Шляпу он не снял. Его кроткому лицу придавали значительности густые усы над полногубым ртом. Он устремил взгляд на Эдит и медленно поднялся, когда увидел, что она тоже смотрит на него.

— Мадам Пиаф, — он снял шляпу и подошел к ней, обойдя стол. — Благодарю вас за то, что уделили мне время.

— Безупречные манеры, — тихо пробормотала Симона.

Эдит указала на стакан с водой.