Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.

Балуста остановилась на пороге, удивленная донельзя. Она ожидала увидеть всё, что угодно, но только не счастливую и озорную ухмылку играющего в цирк мальчишки. Может, ей показалось, что часа полтора назад башня ходила ходуном, сверкала молниями, и летели во все стороны разбитые стекла? Да уж вряд ли. Проявление необузданного характера принцессы захочешь, ни с чем не спутаешь. Баль была уверена, что со Светлым покончено раз и навсегда, и даже хоронить нечего. Ан нет — ухмылка до ушей, и ни одной царапины. «Как он выкрутился? А ещё интересней, что же он такое натворил, что Её Высочество так взбесилась? Похоже, нашла-таки коса на камень. — Эльфийка улыбнулась этой мысли. — Давно пора. Ни одного достойного противника, кроме Рональда — это же что из неё получится лет через несколько? Крыша сдвинется от вседозволенности. Наконец хоть кто-то не дрожит и не трепещет перед этой зарвавшейся девчонкой».

Балуста дружелюбно улыбнулась и поздоровалась с мальчишкой. Он улыбнулся в ответ и слегка поклонился. Баль с удовольствием разглядывала его — красивое правильное лицо, стройная фигура и звериная грация и мощь. И это в таком юном возрасте. А вот лет через пять-десять… из тигренка вырастет настоящий тигр. Всё же вкус у Шу, несомненно, есть. Конечно, до Эрке ему далеко, но всё равно, хорош.

Тигренок спокойно встретил оценивающий взгляд, уж в чем, а в своей красоте он давно уже не сомневался. Что было приятно, так это полное отсутствие щенячьего восторга и томного жеманства пополам с вожделением, которые обычно сопровождали подобные взгляды на него со стороны женщин. Эльфийка скорее оценивала его как скульптуру. Или как новое платье для подруги — подойдет ли? «Подойду, не беспокойся» — подумал он и подмигнул, прежде чем надеть, наконец, рубашку. Нечего тут стриптиз для нищих устраивать.

Баль рассмеялась, довольная. Похоже, с этим мальчишкой будет просто найти общий язык. Хотя, зря она называет его так. На вид-то он мальчишка, но вот вид бывает обманчив. Выдержать разразившуюся тут бурю и уцелеть мало какому взрослому и опытному магу по плечу, не то что мальчишке. Да и то, как он двигается, и его глаза… Баль подумала, что Шу удивительно метко назвала его Тигренком. Он опасен, и даже очень опасен. Не похож он на обыкновенного менестреля. Никакой изнеженности и утонченности, и за внешней мягкостью чувствуется сталь. Баль поняла, что он ей напоминает — катану. Изысканную, тонкую, гибкую, острую и смертельно опасную.

Рядом с эльфийкой Хилл чувствовал себя легко и свободно, жаль, только поболтать не удастся. А интересно было бы выспросить её о Шу. Всё, что он слышал о ней до сих пор, на поверку оказалось дикой смесью искаженной правды, недомолвок, преувеличений и откровенного вранья. Слухи, как всегда, о многом умалчивали, и рисовали картину, чрезвычайно далекую от реальности. Вот если кто и знает, какая Шу на самом деле, так это Баль, её подруга. Её, кстати, те же слухи окрестили ведьмой — ну как же, эльфийская кровь. Ну да, острые ушки, рыжие косички — всё на месте, вот только магии-то маловато для ведьмы. Да и по идее, ведьминская магия и природная — совершенно разные вещи. А Баль светится всеми оттенками молодой листвы, никакой черноты и в помине нет.

Баль очень хотелось спросить, что же у них тут произошло… но Тигренок по-прежнему вынужден молчать. «Ох уж эта Шу! Ладно, обойдемся. Тем более, вряд ли он рассказал бы», — Баль сердилась на подругу, но понимала, что без толку. Сколько правильных и умных слов ей не скажи, хоть философскими трактатами завали по самую макушку, пользы не будет, пока не испытает всё на собственной шкурке. Или она сама поймет, наконец, что люди — не игрушки, или нарвется когда-нибудь на серьезные неприятности.