Песнь Сорокопута

– Гедеон всегда любил перестраховаться, – усмехнулся Люмьер, делая первый глоток.

– Он мне никогда о вас… – Я быстро исправился: – О тебе не говорил.

– Не виню его за это. После падения Октавианской империи мы потеряли связь друг с другом. Мои родители погибли в то время, и родственники забрали меня из центра Ромуса.

– Ты недавно был у нас дома… – начал я. В горле пересохло, и мне пришлось перед этим сделать большой глоток ягодного морса.

– Да, обрадовал Гедеона тем, что перехожу в этом месяце в Академию Святых и Великих. – Хитрая ухмылка появилась на его лице. – Он был очень рад.

Я чуть не разинул рот от удивления. Рад? Если под радостью он имел в виду, что брат разнёс гостиную, а потом ещё долго лежал убитый горем, то да, радовался он неимоверно. Я не мог понять, издевается надо мной Люмьер или нет.

– Почему ты переходишь на последних курсах? – поспешно спросил я.

– Мой опекун был против, чтобы я возвращался в Ромус, но этим летом он скоропостижно скончался. – Люмьер подался вперёд; хоть тема была печальной, говорил он без капли скорби. – Я давно рвался сюда. Это мой дом. Ещё вопросы?

Я отрицательно замотал головой. Мне показалось, что Люмьер Уолдин – та ещё тёмная лошадка, и мне нужно было обдумать всё сказанное. В голове копошился рой вопросов, но я не решался их озвучить.

– Я давно наблюдал за тобой. – Люмьер придвинулся ближе. – Прости, если это прозвучало немного странно или я лезу не в своё дело, но тот парень – полукровка, который крутится возле тебя, – откуда он так хорошо владеет тёмной материей?

– Что?

– Я понял, что он скрывает это, но…

– Скэриэл? Тёмная материя? – перебил я.

Я ни черта не понимал. О чём он говорит?

– Пусть тогда это останется вашей тайной, но передай ему, чтобы был осторожнее, – тихо произнёс он, а затем, пододвинувшись, спросил: – Вообще, я с тобой решил встретиться из-за другого дела. Ты слышал об императорском сыне, который выжил?

– Разве это не городская легенда?

Всё ясно, Люмьер – последователь семьи Бёрко и искренне верит, что где-то жив истинный наследник.

– Нет, – невозмутимо произнёс он. – Наследник жив. Когда ему исполнится девятнадцать, он должен будет взойти на престол.

Я лихорадочно соображал, что ответить. Есть такой тип фанатиков, которые верят в свою правду и закрывают глаза на неопровержимые доказательства. С детства нам говорили о том, что император Бёрко был слабым правителем, вся династия Бёрко – это большая головная боль для Октавии. Совет старейшин пытается возродить всё то, что погубил император за время своего правления.

– А что Совет старейшин? – Я озадаченно посмотрел на него.

– Эта свора шакалов первая сгинет после появления наследника. – Люмьер выразительно нахмурил брови.

«Мой отец состоит в этой своре!» – хотелось крикнуть мне, но я сдержался, сжав кулаки.

– Гедеон планирует войти в Совет старейшин.

– Гедеон опять пытается перестраховаться, но, когда наследник объявится, не будет уже никаких старейшин.

– Мой брат знает о наследнике?

– Да. – Люмьер допил вино и отодвинул пустой бокал. – Мой отец погиб при перевороте. Он отдал жизнь за Бёрко. Если потребуется, то я тоже отдам жизнь за наследника. Гедеону давно стоило ввести тебя в курс дела, но он считает тебя слишком маленьким для всего этого. Готье, я приехал в Ромус, чтобы находиться рядом с наследником.

– Он в городе?

– Да, – с довольным видом отозвался Люмьер.

– Кто он?

Люмьер улыбнулся мне и заключил:

– Узнаешь.

Эдвард не выходил из комнаты Скэриэла уже больше часа. Всё это время я стоял под дверью, подпирая спиной стену. Я занимался сборкой мебели на первом этаже, когда Эдвард позвал меня наверх и приказал ждать. Скэриэл хотел со мной поговорить, но время шло, а никто не выходил.

Я знал, что Скэриэл вернулся в Запретные земли вчера ночью в убитом состоянии. Его шатало, но он держался. А сегодня утром упал в обморок. Эдвард поставил ему капельницу, и всё утро Скэриэл провёл в отключке.

Дом, который купил Скэриэл, потихоньку принимал надлежащий вид. Мы убрались, освежили стены, заменили сантехнику, и теперь оставалось разобраться с мебелью. На первом этаже предстояло ещё много работы с кухней. Большую часть времени мы с Эдвардом проводили в этом доме. Раз в неделю Скэриэл приезжал с проверками и привозил наличные. Мне было спокойнее находиться в Запретных землях, в Ромусе я пугался каждой тени и звука.

Дверь отворилась, и появился уставший Эдвард.

– Он ждёт тебя. Но не больше пятнадцати минут. Ему нужен покой.

– Как он? – шёпотом спросил я, с волнением уставившись на дверь.

– Лучше.

Я нерешительно вошёл, хотя до этого томился в ожидании и мечтал поскорее очутиться рядом со Скэриэлом.

Он лежал на кровати, бледный, измождённый. Волосы разметались по белоснежной подушке. Скэриэл слабо улыбнулся мне и приподнял руку. Я бросился к нему, бережно взял тёплую ладонь. Его пальцы подрагивали.

На лбу Скэриэла выступили капельки пота. Я огляделся. На столе лежали перчатки, шприцы, антисептик и стерильные салфетки. Я схватил салфетки и осторожно провёл по его лицу, вытирая влагу.