Песнь Пустыни

- Благодарю, - осторожно ответил я, умолкая, чтобы услышать продолжение.

И то не заставило себя ждать:

- Продемонстрируй магию, - распорядился он.

Я, пожав плечами, начал формировать один круг за другим. Управился за пару минут, после чего спустил чары с поводка.

В голове зашумело, меня чуть повело в сторону, но в теле и мыслях ощущалась такая лёгкость, такая ясность, что не удалось сдержать вздоха восхищения.

Айш-нор явно остался доволен увиденным и распорядился:

- Делай так хотя бы раз в день. Обязательно. Эти чары не помешают мысленно общаться со мной или принимать ментальную защиту от ллинга, но уберегут от дурной магии разума.

- Но зачем, они же длятся с гулькин нос? – удивился я.

За прошедшие дни мне удалось провести несколько экспериментов с новоприобретёнными чарами, и результаты, увы, не радовали. Да, я действительно мог понимать Чучу, а его атаки с трудом пробивали мою новоприобретённую защиту. Хотя, быть может, волшебный хомяк попросту не бил в полную силу. Неважно!

Куда хуже то, что держались они от силы пару минут, а значит, ни о каком постоянном ментальном щите даже думать не приходилось! И нафига козе баян?

Отвечать Айш-нор не стал, ну да я и не настаивал. Великому архидемону, как всегда, виднее, что ж делать, будем подчиняться.

- Ладно, - согласился я. – Буду. Что ещё?

- Ты ведь уже встретился с собой, верно?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что я чуть не сверзился с седла, но успел заметить, как нехорошо блеснули глаза Иоганна.

Я никому не рассказывал о приключениях в иллюзорном мире, а демон вряд ли успел бы появиться там. Слишком мало времени прошло с момента его пробуждения.

Молчание затягивалось, как и напряжение. Следовало отвечать.

Наверное, можно было бы соврать, но какой в этом смысл? Эти люди рисковали ради меня жизнями, помогали мне, даже не убили, хотя могли. Глупо играть в укушенного из любого зомби-хоррора. Ну, того самого чернокожего парня, которому мертвяки сделали чип за жопоньку, но который до последнего скрывает своё состояние, чтобы, обратившись, наброситься на товарищей в самый неподходящий момент.

- Да, - сказал я. – Сидит за решёткой, ведущей в подвал замка, уродец.

- Он – это ты.

- И он мне не нравится.

- Ты даже не представляешь, как много это говорит о тебе.

- Я понял, Фрейд доморощенный. Давай ближе к делу.

- Изволь. Ты приближаешься к пику сомнений, за которым последует хребет безумия. Избежать его не выйдет, как ни старайся, многие искажённые умирают, не в силах побороть себя.

Я слушал, не перебивая.

Помнится, когда в прошлый раз пытался выяснить о том, что же такое эти шаги и как они повлияют на меня, не получил никакого толкового ответа, а сегодня у нас тут аттракцион неслыханной щедрости. Что ж, не стану отказываться.

- Я дам тебе лишь один совет. Борись с собой, даже тогда, когда всё пропало. Уступишь – падёшь, и тогда Иоганн уничтожит оболочку.

Охотник согласно кивнул и машинально провёл пальцами по рукояти меча.

- Ни один потерянный не имеет права существовать в этом мире, - согласился он. – Если с искажёнными ещё можно осуществлять взаимодействия, то подобные существа должны умереть.

Я вспомнил кошмарного зверя-людоеда в лесной избушке, вспомнил кадки с засоленными человеческими останками. Да уж, нельзя не согласиться с правотой моих спутников.

- Хорошо. Буду держать вас в курсе дел.

- Вот и славно, а я взамен начну учить тебя новым заклятьям.

Нет, сегодня точно что-то сдохло в лесу. Айш-нор готов обучать меня до перехода на новую ступень, да ещё и говорит о чарах во множественном числе. Ну прямо джек-пот.

- И когда? – тотчас же поинтересовался я.

- Скоро. Сперва хочу взглянуть на этот Ойлеан поближе.

И он взлетел с моего плеча, взял вираж, расправляя крылья, и устремился на север, туда, где вдалеке возвышались городские высотки, плохо различимые из-за расстояния.

Мы двигались вдоль реки, которая становилась всё шире, всё полноводней, смешавшись с пёстрой толпой путников. Людей было не просто много, а очень, очень много! Я бы даже сказал – дохрена.

Последний раз я видывал нечто подобное, наверное, в Куимре, когда подъезжал к игорной столице Дамхейна Саолу. Но даже там, пожалуй, не было такого многообразия, такой пестроты, такой яркости.