Пешка в чужой игре

  - Приготовиться на выход с вещами! – крикнул появившийся в коридоре начальник конвоя и быстрым шагом прошёл в тамбур. Вслед за ним шёл здоровенный прапорщик с кипой папок в руках. Началась выгрузка этапников из вагона.

  - Первый пошёл! – зычным голосом крикнул конвоир, открывая одну из камер.

  - Второй пошёл!

  - Третий…

 В Комсомольске-на-Амуре произошла уже тщательная сортировка этапников и распределение их по «воронкам». Малолетки и подследственные поехали в СИЗО, осужденные - в колонии по режимам.

 Ехали долго. Дорога - врагу не пожелаешь: рытвины, ухабы, резкие подъёмы и такие же резкие спуски.

  Машину подбрасывало на ухабах, клонило то в одну, то в другую сторону на крутых виражах и каждый раз испытывающие крайние неудобства, запертые в тёмном, железном ящике зэки, поливали отборным матом и шофёра машины, и конвой, и всех начальников вместе взятых.

  А тут ещё ко всему, один из конвоиров, молодой солдат оказался любителем художественного свиста и всю дорогу от самой станции упражнялся в этом жанре искусства, насвистывая мелодии из репертуара знаменитых эстрадных исполнителей.

  - Слушай, начальники, сколько нам ещё болтаться в этом ящике? – не выдержав, спросил кто-то из этапников, обращаясь к конвоирам.

  - Долго, - коротко бросил один из конвоиров, с сержантскими лычками на погонах.

  - Ну а всё-таки? – не унимался решивший «пообщаться» с сержантом. – Столько же, сколько уже проехали?

  - Столько, полстолька и четверть столько, - ухмыльнулся сержант.

  - Козёл долбанный, - злобно огрызнулся этапник. – Сказать, что ли, трудно? Нацепил три сопли на погоны и считаешь себя большим начальником?

  - Прекратить разговоры! – повысил голос сержант. – Расшлёпался тут, смотри у меня!

  - Не гони «жуть», здесь пугливых нет, - сказал с усмешкой всё тот же голос из-за решётчатой двери. – Лучше скажи своему напарнику, чтобы прекратил свой концерт, всю душу вымотал.

  - Пусть свистит, мне не мешает, - пожал плечами сержант и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза, может, задремал, а может, притворился спящим, чтобы не вступать больше в полемику с ушлыми, острыми на слово, этапниками.

  - Один вот так же всё свистал - его поебли, и он перестал, - не в силах терпеть больше соловьиные трели конвоира, крикнул кто-то из темноты автозака. Одобрительный дружный громкий хохот поддержал остряка.

  - Кто это сказал? – прервав своё выступление, грозным голосом спросил любитель художественного свиста, услышав сказанное в свой адрес.

  - Все говорят, - отозвался из темноты всё тот же задорный голос. В «воронке» опять одобрительно засмеялись.

  - Да я вас всех тут сейчас выебу! – сорвался на крик, побелевший от злости конвоир, и угрожающе передёрнул затвор автомата.

  - Сначала ****ку отрасти, - не сдавался остряк из темноты. – И ружьишком не балуй.

  - Уроды!!! – вышел из себя уже не владеющий собой молодой конвоир. – Да я вас!... При попытке к бегству!

  - Чего ты вяжешься с ними? – лениво приоткрыв один глаз, спросил молодого конвоира сержант, которому уже порядком надоела пустопорожняя перепалка солдата с этапниками. – Подначивают тебя, салагу, а ты...

 Молодой посмотрел на него затуманенным взглядом и тут же остыл, словно вылили на него ушат холодной воды, медленно сел на своё место, поставил оружие на предохранитель и замолчал. Затихли и этапники, но ненадолго.

  - Может, на зону к ужину успеем, горячего похл***** не мешало бы, - мечтательно вздохнул кто-то.

  - Это вряд ли, - авторитетно заявил трижды побывавший на зонах, Горби. – Пока доедем, пока одно начальство договорится с другим, пока примут, пройдёт не мало времени.

  - Значит, ещё сутки давиться сухомяткой? – разочарованно протянул кто-то в темноте.

  - Не стони, - недовольно поморщился Горби. – Утром в карантинке пожрёшь.

 «Воронок» с этапниками подкатил прямо к административному корпусу колонии и остановился напротив вахты. Рядом остановился второй.

 Из проходной вышел капитан с красной повязкой на рукаве, на которой большими буквами было написано - ДПНК, что означало, дежурный помощник начальника колонии.

  Рядом широко шагал старший прапорщик с повязкой НВН на рукаве, чуть сзади шли ещё два прапорщика.

 Навстречу им поспешил начальник конвоя, сопровождающий «воронки». Следом - прапорщик с кипой папок в руках.

  - Сколько? – спросил дежурный помощник начальника колонии после короткого обмена приветствиями.

  - Тридцать три богатыря, - сказал начальник конвоя и сделал знак выглядывающему из автозака сержанту. Тот сразу же снял замок с решётчатой двери, отгораживающей арестантов от конвоя.

  - Выходи по одному! Руки назад! – крикнул сержант в открытую дверь и первым выскочил из машины.

 Молодой конвоир последовал его примеру. Автоматчики лагерной охраны, принимавшие этап, угрожающе направили стволы своего оружия на открытую дверь машины, из которой спешным порядком стали появляться вновь прибывшие заключённые.