Пешка в чужой игре

  - Можете не считать, – усмехнулся ювелир. – У меня всё точно, как в аптеке. Старый Арон ещё ни разу не обманул своего клиента.

  - Поучи свою бабку щи варить, - скривил губы в злой усмешке Борис, продолжая лихорадочно шелестеть радужными бумажками.

 "Определённо странный какой-то этот молодой человек", - подумал Арон Моисеевич, с презрительной усмешкой наблюдая за действиями продавца монет. – "Надо будет завтра позвонить Зиночке и спросить её, откуда она откопала этого хамоватого клиента".

 Вдруг одна сторублёвка выскользнула у Бориса из рук и упала на пол. Ювелир нагнулся, чтобы поднять её и в это время Борис, сам не зная почему, в припадке охватившего его бешенства, со всей силы ударил кулаком по розовой лысине старика. Даже не вскрикнув, старый ювелир мешком свалился на пол. В себя Борис пришёл только в стенах КПЗ...

 ...Неимоверных усилий и финансовых затрат потребовалось Зинаиде Ивановне, чтобы вытащить Маслака из следственного изолятора и не довести дело до суда. И делали она это не из-за великой любви к нему, а чтобы обезопасить себя. Борис обещал на следствии не называть никаких имён и всю вину взял на себя. Следствие длилось почти полгода и все эти дни, недели и месяцы Зинаиде Ивановне казалось, что она сидит на мине замедленного действия и, что в любую минуту часовой механизм этой мины сработает и, тогда...Она даже боялась думать о том, что произойдёт тогда.

 Борис, сидевший в камере следственного изолятора, постоянно капризничал и требовал скорейшего своего освобождения. Говорил, что не намерен «тянуть» срок в одиночку. В его словах всё чаще стали проскальзывать нотки сначала скрытой, а потом и явной угрозы. Всё это трепало нервы Зинаиде Ивановне и выводило её из себя. Надо отметить, что Мальцев не оставил её в беде и всячески помогал ей преодолеть все препоны, подключив к давлению на следователя некоторых своих влиятельных друзей из руководства страны.

 В конце концов, следствие было прекращено за недостаточностью улик, потому что эти улики - деньги и золотые монеты исчезли из материалов уголовного дела и осели в домашнем сейфе предприимчивого следователя. Борис был отпущен на свободу и, в знак благодарности за своё молчание, получил от Мальцева трёхкомнатную квартиру в центре Москвы и должность бармена в ресторане «Интурист».  Вскоре Зинаида Ивановна была переведена на работу в Мосторг и утверждена в должности начальника отдела этого учреждения...

 Борис был счастлив - наконец он добился определённого положения в обществе, у него появились деньги и полезные связи, но одновременно с этими благами он приобрёл ненависть и презрение жестокой и мстительной женщины. И дело не только в том, что ей пришлось потратить денег во много раз больше, чем она затратила на приобретение фальшивых монет и понесённые от этого убытки. Главное было в другом. Зинаида Ивановна не простила ему и никогда не простит те страхи и унижения, которые ей пришлось пережить за то кошмарное время, пока шло следствие. И Борис понял это во время их беседы наедине, после его освобождения из СИЗО.

 ... - Рассказывай, как всё произошло?

  - А чего рассказывать? – виновато опустив глаза, пробормотал Борис. – Сами всё знаете.

  - Зачем было «мочить» старика?

  - Виноват. Я сам не знаю, что на меня нашло.

  - Выпить хочешь? - после непродолжительной паузы, тихо спросила Зинаида Ивановна.

  - Не откажусь, – оживился Борис. – Полгода спиртным рот не полоскал, уже забывать стал вкус водки.

  - Водку не держу, мужчины в доме нет. А вот хорошим коньяком угостить могу.

  - Да мне как-то без разницы. Наливайте коньяк.

 Зинаида Ивановна достала из бара дорогой французский коньяк, две бокала, коробку шоколадных конфет, нарезала лимон и разлила коньяк по бокалам. Не успела она и глазом моргнуть, как Борис залпом опрокинул содержимое бокала в рот и тут же налил себе ещё.

 "Плебей", - подумала Зинаида Ивановна, с презрительной усмешкой наблюдая эту сцену.

 А Борис, долго не раздумывая, опрокинул в рот и вторую порцию коньяка.

  - Это же не водка, - не сдержала своего возмущения Зинаида Ивановна. – Коньяк, тем более дорогой, надо смаковать и пить маленькими глотками.

  - А-а, - махнул рукой захмелевший и от этого осмелевший Борис. – Какая разница, пойло - оно и в Африке пойло.

 Осушив третий подряд бокал, наконец, насытившись и отяжелев от спиртного, Борис лениво потянулся за сигаретами. Зинаида Ивановна никогда раньше не видела, чтобы так курили - с наслаждением, почти закрыв глаза. Глядя на сидевшего в кресле Бориса, она никак не могла поверить в то, что можно за полгода так измениться. В кресле, откинувшись на высокую подушку, сидел не прежний Борис, влюбившийся в неё с первого взгляда мальчик, а другой, совершенно чужой её человек. И в данный момент этот человек вызывал у неё не сочувствие и желание помочь ему, а презрение и брезгливость.

  - Изменился я? – не открывая глаз, спросил Борис.

  - Сам виноват.

  - Ладно, что было - то прошло.

  - Пора тебе принять горизонтальное положение, - усмехнулась Зинаида Ивановна. – Слишком много выпил.