Пешка

Прислонившись к фонарному столбу на краю площади, я потряс онемевшей рукой. Напряжение вымотало меня; секунда за секундой, моргнув, исчезали в прошлом, и с каждой секундой я все больше и больше убеждался в том, что моя тактика ведет меня в никуда. Где-то в одной из этих улиц, за какой-нибудь дверью, защищенной надежнее, чем большинство командирских офисов, некто сидел в своей подпольной лаборатории и делал то, что мне было нужно. Может, кто-то даже хотел предложить мне это. Я стал размышлять о том, почему никто из посредников не возвращается. Может, в Пропасти происходит что-то такое, что мешает мне получить наркотик и о чем Аргентайн не знала? Может, они заметили, что я ошибся в коде? Или какие-то местные секреты? Сбой в их системе?

Я хотел выяснить все до конца. Правда, если мои предположения верны, то соваться в эти странные зеленые улицы в одиночку — самое последнее дело. Может быть, мои действия привлекут внимание нужных людей. А может, как раз ненужных. И почему, черт побери, никогда ничего нельзя сделать просто?.. У меня опять начала болеть голова. Я прижал пальцы к вискам, пытаясь остановить боль.

— Эй! Трахальщик, идем с нами! Мы дадим тебе все что ты хочешь, и даже больше…

Я поднял голову и отпрянул, когда шайка из полудюжины бандитских шлюх окружила меня. Вонь кожи и аромат мочи вывернули мой желудок наизнанку. Их главарь прижала меня к столбу, ощупывая усеянными железными шипами пальцами мою промежность.

— Тебе нравится скакать на взмыленной лошадке? А, детка? — Ее пальцы стиснули мои яйца.

От боли я выругался и оттолкнул ее руку.

— Осади. Я не просил секса. Я ищу кое-что другое.

— Тогда почему ты просигналил, что тебе нужен секс? А, конфетка? — Бандерша, повторив мой жест, потерла виски и схватила меня за куртку. — Я просекла: ты хочешь сыграть в недотрогу, детка?..

Резко притянув меня к себе, она хлестко ударила меня по щеке.

Я ответил ей тем же и тут же понял, что зря: шлюхи грозно надвинулись на меня. Руки в железе и коже вжали меня в столб, а главарь снова отвесила мне пощечину, и еще одну, и еще… Ошеломленный, я тяжело сел в кучу мусора, и меня отпустили. Главная шлюха выдернула из старого патронташа футляр губной помады. Скривив рот, она открыла футляр и мазнула — крест-накрест — мне по губам. После чего, хмыкнув, в сопровождении подружек растворилась в толпе.

Я чуть ли не за волосы поднял себя с земли, вытер лицо рукавом куртки, вздрогнув, когда задел носом металлическую пряжку на рукаве. В результате я только испачкал темную кожу помадой и кровью: эта баба разрезала своими железками мне щеку.

Живая река продолжала безразлично течь мимо, словно не произошло ничего особенного. Да так оно в сущности и было.

— Эй! Парень! — Квадратное лицо с массивной челюстью и трехдневной щетиной ткнулось прямо мне в нос, перекрывая дорогу. Этот тип, одетый в темную одежду, которая моталась на нем, как на чучеле, был на целую голову выше меня и вдвое толще. Я напрягся, подумав, что опять прокололся. И что же, черт возьми, я сделал, что ко мне лезут не те, кто мне нужен? Но незнакомец, увидев выражение моего лица, рассмеялся и сказал:

— Я слышал, ты ищешь Венока.

— Да, — ответил я, пытаясь скрыть внезапное облегчение. Наконец-то! Он знал Венока, работал на него.

— А ты этого стоишь?

Подняв руку, я показал ему браслет.

— За мной не пропадет.

— Зачем тебе его видеть?

— Дело — личное.

Он уже знал ответ. Это была затяжная психологическая игра, а моя голова, между тем, все еще звенела.

— Тогда как я узнаю, что Венок может тебе помочь? — нажимал незнакомец. Он хотел знать, кто я и почему пришел.

Я снова потер ноющую щеку.

— Меня послал Дэрик Та Минг. Хочешь договориться или нет?

— Иди за мной. — Он нырнул в людской поток прежде, чем я успел сказать хоть слово.

Мне пришлось напрячь все внимание, чтобы не потерять его в толпе. Он шел быстро, как будто абсолютно не заботясь о том, потеряюсь я или нет, как будто мне он был нужен больше, чем я ему. Вероятно, он был прав. Но какая-то часть его мозга вцепилась в меня, следила за мной, идущим следом; хотя незнакомец и притворялся безразличным, но сам в это время посылал субвокалический запрос куда-то в уличный лабиринт.

Он уводил меня все дальше от станции и от площади. Мы углубились в одну из мрачных улиц, наполненную местными секретами, поджидающими прохожих в стороне от света и шума. Я был рад, что ушел с площади живым. Но моя радость кончилась сразу, как только я перестал слышать шум толпы.