Пешие прогулки

— Я на вашу милость никогда и не рассчитывал и отдаю себе отчет, что мы с вами враги, настоящие враги и стоим по разные стороны баррикад, как у вас говорится. Но ваша убежденность, вера мне нравятся, как это ни парадоксально, особенно, наверное, на ваш взгляд… Знаете, критерии человеческих отношений ныне настолько размыты, что настоящих врагов не осталось, наверное, только вы и я, товарищ прокурор, теперь, правда, уже бывший, поэтому давайте будем уважать друг друга. И, заканчивая нашу беседу, я хочу заручиться вашим честным словом, что вы отныне не будете настаивать на пересмотре дела по убийству вашей жены.

— Это тоже ваша идея? — спросил язвительно Амирхан Даутович.

— Да, моя, и она намного благоразумнее, чем те, на которых настаивают другие, назовем их "радикалами".

— И каковы же планы ваших "радикалов"?

— А вот этого я вам сказать не могу — чужие секреты. Но уверяю вас, жестокие планы — они пугают даже меня. Будьте благоразумны, прокурор, и примите мои условия. Вам сегодня не выиграть схватку, — слишком неравные силы, и моральные и материальные, время на стороне Бекходжаевых. К тому же каждый ваш ход мы можем рассчитать наперед, или, точнее, рассчитали еще полгода назад и, как видите, до сих пор ни разу не ошиблись. Мы имели фору в полгода и, поверьте, не сидели сложа руки. Наши действия для вас непредсказуемы, как непредсказуемы и силы, что мы можем ввести по ходу дела. Ваши тетради оказывают нам бесценную помощь — слишком уж большому количеству уважаемых ныне людей выгодно лишить вас поста и дискредитировать.

Да и на что вы можете рассчитывать? У вас есть один-единственный шанс, или, точнее, единственный человек, на чью помощь и свидетельство вы можете рассчитывать. Тут вы нас немного опередили, успели перевести его в Ташкент, а жаль: у полковника Иргашева в отношении Джураева был интересный план, не успели реализовать, иначе не было бы сейчас у вас и этого шанса. Не скрою, мы проделали огромную работу и установили того, кто помог Джураеву так быстро задержать убийц. Установили и человека, с кем встречался капитан после суда. На них можете не рассчитывать, их и запугали и задобрили одновременно, припомнили им их собственные грешки, не получившие огласки в свое время. Если они до суда отказывались вам помочь, то теперь тем более. С Джураевым несколько посложнее — его не запугаешь и не купишь. Вам, наверное, известно, что однажды он задержал человека в бегах, у которого денег с собой было гораздо больше, чем в этом "дипломате". Задержанный просил в обмен на эти деньги отпустить его, но Джураев отказался.

Амирхан Даутович помнил этот случай не из-за денег, а потому что Джураев задержал особо опасного рецидивиста, на чьей совести было три убийства.

— Так вот… Джураев… А что, собственно, Джураев? Работа сыщика — опасная работа, и в ней всякое может случиться, вы это хорошо знаете, прокурор. Больше всего милиция теряет людей в уголовном розыске. Нам известны радиопозывные и рабочая частота его рации в машине. Ну, например, капитан, поздно вечером возвращаясь домой, проезжает мимо одного особняка, где частенько собираются люди, чьи фотографии он бережно хранит в нагрудном кармане, и вряд ли, учитывая его храбрость и благородство, он избежит искушения встретиться с ними. Он не станет осторожничать — ведь там будут люди, за которыми он давно охотится. Но у нас есть возможность предупредить и тех, кто в особняке.

— И пусть выживет более удачливый?

— Нет. Капитан не выживет, потому что в суматохе, если надо будет, его пристрелит тот, кто будет страховать эту трогательную встречу. А поскольку там без выстрелов не обойдется, он погибнет честно, на боевом посту, и смерть его ни у кого не вызовет подозрений.

Я логично рассуждаю, прокурор? У этого плана есть несколько страховочных вариантов; такому отчаянному человеку, как Джураев, несложно организовать встречу с пулей или ножом в темном переулке или подъезде. И последнее. Предугадываю, вы скажете: есть Азат Худайкулов, и, может, в нем заговорит совесть и он расскажет начистоту, как все было? Не расскажет. Потому что на снисхождение суда ему рассчитывать не приходится, а правда для прокурора его не волнует, его волнует его жизнь, когда он выйдет на свободу, а она целиком зависит от Бекходжаевых, как и жизнь его больной матери.

К тому же он не капитан Джураев и тревоги у нас не вызывает. Если надо будет, чтобы он замолчал навсегда, для полной гарантии, то он замолчит, будьте уверены. Он как раз работает на строительстве высотного дома, в третью смену, и ходит как сонная муха, того и гляди — сам улетит в монтажный проем.

Наверное, беседа затягивалась, и гость нервно глянул на свои часы.

— Теперь, надеюсь, и вы понимаете, в обмен на что я прошу вашего честного слова.