Пещеры тысячи будд

В начале весны 1031 года, через четыре месяца пребывания армии Западного Ся в Сучжоу, пришло сообщение о том, что в наступление идет большое войско туфаней. Тангуты вышли из города, чтобы сразиться с врагом. Из Сучжоу они направились на восток и на следующий же день столкнулись с передовым туфаньским отрядом у покрытых соляной коркой топей. В отличие от тангутских военачальников, ставивших в авангард конницу Чжу Ванли и ханьскую пехоту, туфани держали полки наемников в резерве.

Для Чжу Ванли и Синдэ это было первое серьезное сражение с туфанями. Армия тангутов атаковала, выстроившись в длинную прямую линию, а туфани, все до единого вооруженные луками, рассыпались по равнине. Казалось, вражеское полчище покрыло собою все пространство до самого горизонта, тут были конница и пешая рать, примерно равные по численности. Битва началась совершенно не в той манере, к которой привыкли тангуты. По усыпанной туфанями равнине, словно змеи, извивались длинные шеренги ханьцев. Они выгибались, потом опять выпрямлялись, вытягивались эллипсом, пересекались, разворачивались на запад, тянулись к востоку. Всадники во главе с Чжу Ванли вломились в сердцевину армии противника, не разорвав своего строя. Боевые кони тангутского авангарда сбили с ног, затоптали копытами множество туфаньских солдат, но и войско тангутов понесло немалые потери. Поскольку ханьцы атаковали сплоченными рядами, они становились легкой мишенью для вражеских стрел. Синдэ не мог понять, где больше убитых: среди тангутов или туфаней. То и дело он слышал звеневший от ярости голос Чжу Ванли, который мчался за ним, что-то неразборчиво крича.

Постепенно Синдэ догадался, что армия тангутов оказалась в невыгодной позиции: находясь в гуще схватки, невозможно было постоянно объезжать врага с тыла и атаковать. Но все ханьцы понимали: остановившись на мгновение, они тут же падут под градом стрел. Улучив возможность, Синдэ подскакал к Чжу Ванли и посоветовал ему временно отступить.

Лихорадочный румянец на лице Чжу Ванли разгорелся еще ярче.

– Ты что, забыл, солдат, что у нас одна цель – победа?! – рявкнул полководец и тут же добавил: – Ладно. Сейчас отступим, но потом вернемся!

Приняв решение, Чжу Ванли действовал молниеносно. Как только от шеренги отделился гонец с приказом, предводитель ханьской конницы сменил направление движения и длинный строй всадников покинул поле брани.

Отскакав на безопасное расстояние, лошади остановились. Отдохнув, Чжу Ванли опять повел своих подчиненных в наступление. Выстроившись в длинную цепь, ханьские всадники устремились к стану врага, и вновь разгорелась смертельная схватка.

Бой кипел весь день, не прекратился и с заходом солнца. Равнину окутала тьма. В бледном свете луны гладкая голубоватая корка соляных топей блестела, как эмаль, ночной воздух был по-зимнему студеным.

Ход сражения к тому времени переломился в пользу тангутов. С наступлением сумерек стрелы туфаней перестали достигать цели. Чжу Ванли сменил стратегию и, разделив свое войско на несколько отрядов, один за другим отправлял их в бой. Эта тактика не давала передышки врагу и вместе с тем позволяла ханьцам экономить силы. Туфани неоднократно пытались собрать свои полки, но каждый раз конница Чжу Ванли рассеивала их по равнине.

Битва длилась всю ночь. К рассвету Чжу Ванли прекратил атаки и выстроил уцелевшие полки. Вражеский авангард был полностью истреблен. Теперь главная армия Западного Ся, стоявшая в тылу, могла начать наступление на основные силы тибетцев, сосредоточенные примерно в трех ли от места сражения.

Чжу Ванли, выполнивший свою задачу, повел конницу обратно в Сучжоу. В пути их застал снегопад. На следующий день главная армия Западного Ся с победой вернулась в город, шагая по высоким сугробам. А десять дней спустя Цао Яньхуэй, правитель Гуачжоу, ведя за собой войско из тысячи всадников, сдался на милость тангутов. Это оказалось полной неожиданностью и означало, что Западное Ся получит Гуачжоу без борьбы, а там и за Шачжоу дело не станет.