Пещерный лев

Крепко прижимая к себе еще теплую тушку, Нон быстро шагал по направлению к долине, опускавшейся к реке. Широкоплечий, высокий, больше шести футов росту, на длинных ногах, — он шел легко и быстро, напоминая походкой волка, неутомимо и равномерно бегущего к своей цели. Он перепрыгивал с камня на камень, тщательно огибая все густые заросли, потому что там могли таиться духи, а Нон боялся их. Он был молод — ему было всего восемнадцать лет — и мог ли он, еще юноша, знать, как нужно обращаться с невидимыми духами, чтобы противостоять их страшной силе?

Наконец он спустился к реке, сел в маленькую лодку, которая была привязана к дереву, и быстро пересек неширокую в этом месте реку. Здесь он вскарабкался на крутую скалу и очутился на широкой каменной террасе.

Над террасой низко нависал выступ скалы, и поэтому тут было еще темнее. Во мраке пылали зажженные на одинаковом расстоянии друг от друга костры, а за каждым из них находилась хижина с ярко раскрашенными стенами. Огонь у входа в жилище должен был отпугивать диких зверей.

Нон быстро проскользнул в одну из хижин.

Здесь, в темноте, зарывшись в меховые мешки, спали его отец, мать и сестра. Бросив в дальний угол хижины принесенного им зверька, Нон нащупал свой мешок, лежавший рядом с отцом, залез в него и сейчас же крепко уснул.

Настало утро. Тимаки, отец Нона, сидел на корточках с другими мужчинами на краю каменной террасы. В эти часы здесь царило особенное оживление. Лучи восходящего солнца заливали всю террасу и проникали в самые отдаленные уголки.

Пространство, на котором были расположены жилища племени, составляло в длину сто пятьдесят, а в ширину тридцать шагов и было закрыто сверху естественным навесом, образованным скалой. Хижины были построены совершенно одинаково. Стены были из лошадиных и оленьих шкур, прикрепленных к вбитым в землю кольям, и раскрашенных черными, красными и серыми полосами. Задняя часть хижины служила для хранения шкур, оружия, орудий и запасов пищи. В передней части спали члены семьи; отец и мать посередине, а дети — по краям: сыновья — рядом с отцом, дочери — рядом с матерью. Перед единственным входом в хижину находился очаг, на котором готовили пищу и разводили огонь, чтоб согреться. На горячих камнях поджаривали ломти мяса, здесь же коптили рыбу, подвешивая ее на кольях над огнем, а в горячей золе пекли различные коренья.

На стенах хижины были очень искусно нарисованы всевозможные звери, перед изображениями которых лежали различные жертвоприношения — пучки травы, сушеные ягоды, кусочки мяса — для того, чтобы задобрить духов-покровителей этих животных; чтобы охота была удачной, изображения животных также были вырезаны на деревьях у входа в пещеры и нарисованы углем и охрой на ее стенах.

Земля на террасе была вся усыпана золой и костями животных. Маленькие дети прыгали, подымая столбы пыли, и искали в золе куски дерева, которые они подбрасывали в огонь; старшие же дети ходили в ближайший лес за еловыми шишками и хворостом, приносили топливо и складывали в кучи у подножья скалы. Слышались крики, споры, шлепки и брань, смех и шутки. Дети работали серьезно, с сознанием, что они служат общему делу.

Матери и дочери сидели у входа в хижины. Они были заняты обработкой мехов и шкур и изготовлением из них одежды. Нитками им служили высушенные волокна растений или жилы убитых животных, вдетые в тонкие иглы, сделанные из кости. Прежде, чем продеть нитку с иглой, в шкуре делали отверстие при помощи маленького острого камня. Таким образом, работа шла довольно медленно, но ведь спешить было некуда, время не имело никакой цены: что не было сделано сегодня, можно было доделать завтра.

Некоторые женщины готовили мясо и зелень для обеда. Другие растирали в выдолбленном камне красные и черные краски, которые в большом количестве употреблялись для раскраски стен хижин, для изображения животных на скалах, а также для окраски лица и тела во время многочисленных празднеств, на которые собирались члены племени.

Женщины и девушки работали, а мужчины сидели неподвижно на краю террасы или, когда было холодно, у огня.

Они бездельничали перед очередной охотой, которая обычно продолжалась очень долго, и после которой они возвращались измученные, усталые, но нагруженные добычей, обеспечивающей на многие дни пропитание для их семей. Они следили, чтоб их оружие — стрелы и копья, топоры и остроги — было в порядке, посещали соседей, чтоб поговорить с ними о важных вопросах, касавшихся всего племени, или же шли в соседний лес расставлять ловушки для зверей.