Пещера мечты. Пещера судьбы

Удивительно, что такие кампании были не просто возможны в то время, но они были много более эффективными, чем сейчас. Если кампания дистанцировалась от любой политики и велась только по некоторому конкретному поводу, при хорошей организации она выигрывалась всегда. И никому никаких взяток не нужно было давать. И всевозможные партийные структуры всегда можно было убедить выступить на своей стороне — хороших людей там тоже было достаточно. Очень забавно, например, выглядела поддержка наших действий парткомом того института, где я тогда работал и где базировалась моя спелеосекция — ВИМСа. Я всегда держался подальше от политики. Даже в комсомол меня затащили только на втором курсе МГУ исключительно из соображений, чтобы не портить статистику курса. Потом я просто засунул членский билет в шкаф и забыл про него, «утеряв связь с организацией». Теперь же, перейдя Рубикон, следовало ждать ответного хода противника, причем очевидно, что по линии общественно-политической. И строить «стратегически внезапную оборону». Обычно правда — кратчайший путь к цели, а потому — пришлось сделать морду лопатой и заложить круг по институтскому «треугольнику» — парткому, профкому и комитету комсомола. С лекцией о том, какую кампанию мы проводим и какого вскоре следует ожидать потока кляуз (а ожидать следовало многого — от разоблачений в шпионской деятельности до обвинений в гомосексуализме). Во всех трех «комах» с удовольствием выслушали лекцию и план кампании, согласились с тем, что кляузы будут и что их нужно будет с интересом прочитать и выбросить, а потом завели длинный разговор о том, какой чушью занимается институтская комсомольская организация, а вот какие серьезные и хорошие дела идут мимо них. И во всех дальнейших перипетиях прочно стояли на нашей стороне.

Довольно быстро кампания перешла из фазы газетной артподготовки в фазу прямого столкновения. Это была целая поэма. Мы организовывали на Кугитанг нормальные спелеологические выезды. То есть они по целям и планировке были нормальными, но с самого начала ясно было и ежу, что получатся исключительно военно-политические маневры. И так оно и было.

Собственно, сформировались четыре сферы деятельности: общение со всевозможными комиссиями, долбающими самоцветчиков по нашим газетным статьям, учинение самоцветчикам мелких (в основном показных) пакостей, оборона от их тоже мелких и тоже показных пакостей и при этом создание видимости, что спелеологическая экспедиция действует по нормальной программе. Последнее было важнейшим психологическим фактором.

Военные действия были разнообразны и вполне отвечали всем канонам кинематографа. Так, когда осенью 1981 года мы приехали очередной раз, Слава Маркарянц (начальник участка) немедленно скомандовал сторожу склада взрывчатки, расположенного около пещеры Промежуточная, чтобы он из своего каньона вылез, сложил себе из камней редут на плато, и шмалял из карабина над головами спелеологов, буде таковые появятся на горизонте. Экспедицию мы начинали с пещеры Кап-Кутан Главный, так что на горизонте появился только Женя Войдаков, облюбовавший себе под туалет небольшой ложок подальше от лагеря. В аккурат находящийся в прямой видимости с редута. Где Женя и был обстрелян, как только снял штаны. Пришлось нам засылать депутацию в Чаршангу за нарядом милиции. Каковой наряд замаскировали комбезами и сводили в тот ложок. После чего сторож был успешно обезврежен, причем без боя и без всяких репрессий. Стрельба прекратилась. На следующий день самоцветчики привезли наряд милиции из другого поселка — Гаурдака, и попытались их силами арестовать нас за нападение на склад взрывчатки. Что не вышло, так как мы оставили у себя в гостях одного милиционера из предыдущего наряда.

Вся эта баталия, продолжавшаяся около года, имела чрезвычайно забавные второй и третий планы. Второй план заключался в том, что реально у нас с самоцветчиками конфликтов практически не было. Мы заезжали к ним в гости на их базу, иногда просто так, а иногда для беседы с очередной комиссией — они останавливались только у них за отсутствием приемлемого жилья на нейтральной территории. Арендовали у них автотранспорт. Договаривались (неофициально) о содержании очередных статей и откликов на них. А вся драка была исключительно на публику. Точнее, на эти высокие комиссии.

Третий план был еще интереснее. Самой мощной силой в регионе была и остается КГРЭ — Кугитангская геологоразведочная экспедиция, обеспечивающая чуть ли не половину рабочих мест в районе, причем практически все места для интеллигенции. В кампании за сохранение пещер КГРЭ заняла весьма любопытную позицию. Из соображений профессиональной этики и солидарности они не могли выступать против самоцветчиков явно. Но вместе с тем были на нашей стороне целиком и полностью. Как результат, они совершенно открыто и демонстративно за свой счет обеспечивали наши экспедиции всем необходимым вплоть до снабжения лагерей питьевой водой в цистернах. При этом они не менее демонстративно держались в стороне от всех событий.