Пещера и тени

— Ей нет и двадцати. Светлая кожа. Тип метиски.

— И на ней ничего не было, кроме сапог?

— Только шляпа.

— Какая шляпа?

— Кажется, бумажная, с широкими полями — девушки надевают такие на Новый год, а старые женщины — во время процессий с танцами.

— Боже мой! — воскликнул доктор. — Да ведь и вправду была такая процессия. И старухи действительно плясали в бумажных шляпах.

— Это где? — спросил Джек.

— У пещеры, — отозвался полицейский. — У той самой пещеры, где нашли тело вашей падчерицы.

— Ненита Куген, — сказал Джек, — не была моей падчерицей.

— Майор Торрес употребил это слово в широком смысле, — сказал Почоло. — В конце концов ты же был женат на ее матери.

Джек глубоко вздохнул, затем произнес бесцветным голосом:

— Мать девушки оставила меня ради американского иезуита. Они сбежали в Америку, где она оформила развод и снова вышла замуж. Двадцать лет назад. У них родилась дочь Элен, которую называли также Ненита. Она приехала сюда учиться.

— Я-то знаю, почему она приехала сюда, — рассмеялся Почоло. — Иначе бы ее вымазали дегтем и вываляли в перьях. Поэтому ее спровадили пожить с родителями матери. Это случилось два года назад, ей тогда было пятнадцать. Ну а здесь она связалась с молодыми экстремистами и с какой-то группой сумасшедших вероцелителей. И дело не в том, что она погибла в пещере, а в этих группах — они давно враждуют из-за пещеры.

— Я узнал об этом только на прошлой неделе, — сказал Джек, — когда Альфреда… Альфреда — это ее мать, моя бывшая жена, Почоло и я знаем ее со школьной скамьи, — пояснил он доктору и полицейскому. — Так вот, на прошлой неделе я получил от нее письмо, в котором она жаловалась на тебя, Почоло, и, как я тебе уже сообщил вчера по телефону, умоляла приехать и потолковать с тобой. Она пишет, что приехала бы сама, да только ее мужа хватил удар. По ее словам, за три месяца, что прошли с тех пор, как дочь умерла в пещере, вы ничего не сделали, чтобы раскрыть эту тайну. Но она не согласна закрывать дело и требует детального расследования.

Подавшись всем телом вперед, майор Торрес поставил чашку с кофе и произнес:

— Дело вовсе не закрыто, мистер Энсон. Мы готовы возобновить расследование, как только получим свежую информацию, на которую можно опереться. А вся тайна лишь в том, каким образом девушка попала в пещеру. В самой же ее смерти нет ничего таинственного, что вам и подтвердит сейчас доктор Гуарин.

— Ну не то чтобы совсем ничего таинственного, — отозвался доктор. — Точнее сказать: никаких признаков того, что дело нечисто. Девушка умерла естественной смертью — остановилось сердце. Ее не стукнули, не задушили и не отравили — следов насилия вообще никаких. Но в том-то и загадка — почему вдруг отказало сердце у здоровой девушки? Говорят, накануне она участвовала в оргии наркоманов, однако в ее организме я не обнаружил никаких следов наркотиков, ничего такого, что бы могло смертельно ослабить сердечную мышцу. Как филиппинец, я бы заподозрил здесь бангунгот,«кошмар-убийцу», но это означало бы попытку объяснить одну тайну с помощью другой. Кроме того, судя по выражению ее лица, умерла она от чего угодно, только не от страха. Может быть, господин мэр, следует послать матери более подробное заключение о результатах вскрытия?

— Беда в том, — сказал Почоло, — что у Альфреды колониальное мышление. Она просто не может поверить, что мы не так уж сильно уступаем американской полиции. Сколько ни шли ей меморандумов, она все равно будет твердить о нашей нерасторопности и бестолковости. Ее удовлетворит только расследование, проведенное ФБР.

— А если девушка там задохнулась? — спросил Джек.

— Нет, пещера хорошо вентилируется, — улыбнулся доктор. — Воздух в ней, можно сказать, кондиционированный. В тот день, в мае, когда я осматривал тело, утром стояла страшная жара. Но когда я вошел в пещеру, там было прохладно и свежо. Движение воздуха чувствовалось на лице.

— А как выглядело тело? — спросил Джек.

— Верите ли, мистер Энсон, она будто спала! Я-то видел ее даже не в сумраке, хотя тело лежало во внутренней пещере. Понимаете, пещера там двойная. Внешняя выходит к реке и обращена к востоку. А из нее через сводчатый проход попадаешь во внутреннюю, удивительно похожую на готическую часовню. В конце ее каменный выступ — плита футов восемь в длину и четыре в высоту, очень напоминающая алтарь. За ней углубление вроде ниши. Представляете? Ну так вот, на этой каменной плите лежало тело, абсолютно обнаженное. И я видел его как раз тогда, когда солнечные лучи попадают в глубь пещеры, — около восьми утра. Солнце в этот час еще не высоко, поэтому свет заливает внешнюю пещеру и проникает во внутреннюю.

— И тело лежало, как в гробу?

— Нет, мистер Энсон. Как в постели, во сне. Когда я вошел, я увидел девушку в профиль: лицо, туловище, колени. Руки вытянуты вдоль, ступни вместе. Полная расслабленность, никакого напряжения. Тело было мягким, еще даже чуть теплым. Ее нашли через час или два после смерти.

— Кто ее нашел? — спросил Джек.

— Я, — ответил майор. — Около семи утра, в тот майский день. Это было воскресенье.