Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1)

Вейс потемнел, вспомнив об этом. Ему претило общество Марафиса и его толстомордого приспешника. Где семерка, которую обещал ему Пентеро Исс? С правителя станется задержать ее, лишь бы помучить его, Вейса. Все словно сговорились строить ему пакости. Не слишком стараясь скрыть свою злость, Вейс ответил Ножу:

- Верхний слой кожи должен сойти - только тогда можно будет надеть сапог.

- И долго мне ждать?

- Неделю, - сказал Вейс, нарочно прибавив несколько дней.

Нож, выругавшись, смел со стола блюда и бутылки. Пиво зашипело, капая на камни очага.

- Неделю! Ты говорил, что вылечил ее, и вот гляди! - Он ткнул ногой в сторону Вейса. - Твое паскудное колдовство превратило меня в прокаженного.

- Я сказал только, что прогрел твою ногу по мере возможности и сохранил ее для тебя. Ты сможешь ходить и ездить верхом, как прежде. Выздоровление идет своим чередом - я не могу заживить твою кожу быстрее.

- Зато можешь сделать так, чтобы она заживала медленнее. - Ход пнул один из черепков. - Если нога начнет гнить, ты умрешь, Женомуж, - мои восемь пальцев позаботятся об этом.

Вейс поджал губы. Он не понимал, почему Ход так предан Ножу, но знал, что с такой преданностью не шутят. Ход и правда убьет его - убьет из своей извращенной братской любви к Марафису Глазастому.

С гневным блеском в светлых глазах Вейс стал смотреть, как хозяин, толстяк с грудями, как у женщины, посылает одну из своих девиц прибрать учиненный Ножом беспорядок. Девица была белобрысая, пухлая и наглая - как раз из тех женщин, которых Вейс презирал, а Ход с Ножом, наоборот, любили. Вейс встал, решив, что с него довольно. Он не желал слушать, как эти двое перекидываются сальными шуточками с дешевой раскормленной шлюхой.

- Если прочищать ногу каждый вечер и закладывать в нее собачью ртуть, она не загниет.

Марафис пробурчал что-то в ответ, а Ход расплылся в улыбке, показав изрядное количество застрявшей в зубах лосятины. Обняв служанку за талию, он усадил ее к себе на колени.

- Торопишься в постель, Женомуж? Неужто наша малютка Молл тебя так пугает?

Вейс удалился, провожаемый смехом Хода.

Старательно подобрав полы своей белой одежды, он поднялся по главной лестнице гостиницы в занимаемую им отдельную комнату. Третья по списку лучшая гостиница Иль-Глэйва называлась "Молочный теленок", поэтому ее украшали всевозможные изображения телят и коврики из телячьих шкур. Даже восковые свечи на лестнице горели в телячьих черепах, вызывая у Вейса ощущение, будто духи давно умерших травоядных следят за ним.

Роскошь и уют его комнаты подействовали на него успокаивающе. Ни грязного камыша на полу, ни простецкой ящичной койки, ни сальных свеч, ни несвежего белья, ни насекомых. Гладкий сосновый пол, дюжина восковых свечей, белее, чем его зубы, белье, хрустящее, как осенние листья, и совсем малое количество пылинок, пляшущих в воздухе. К счастью, при их появлении в "Молочном теленке" хозяин принял за главного его, Вейса, и поместил Марафиса с Ходом на задней половине гостиницы, в комнате напротив пивоварни. То, что Марафис, обнаружив ошибку, не поднял шума, вызвало у Вейса сначала недоумение, потом презрение. У Ножа в голове только его Рубаки, для остального там места нет.

За эти дни хозяин понял, конечно, кто у них главный по-настоящему, но самолюбию Вейса льстило, что поначалу за предводителя приняли все-таки его.

От жирного дыма харчевни у Вейса воспалились глаза. Открыв ставни одного из двух выходящих на север окон, он впустил ночной воздух. Ледяная тьма успокаивала, словно погружение в тихий пруд.

"Молочный теленок" стоял близ городской северной стены, и из окна можно было видеть окрестности города.

На горизонте торчали сглаженные ледником вершины Горьких холмов в венце серебристых снеговых туч. Около сотни бурь приходит каждую зиму из Глуши и клановых земель, столь часто, что порой за один день их насчитывается три подряд, и Горькие холмы встречают грудью каждую из них. Возможно, когда-то они и правда были горами, но древние ледники и бессчетные бури урезали их до высоты, которой и названия не подберешь. Кланники зовут их холмами, но это следует приписать их гордыне, с которой Вейсу довелось познакомиться на собственном опыте.

Обнажив чуть скошенные внутрь зубы в неприязненной гримасе, Вейс уселся за дубовый письменный стол перед окном. К нему была пришпилена превосходная подробная карта владений Иль-Глэйва. Вейс купил ее в этот же день у молодого честолюбивого картографа по имени Сиддиус Хорн и заплатил за нее целое состояние, но она того стоила.

"Здесь обозначены все деревни на расстоянии тридцати лиг от города, похвалялся Хорн за своим прожженным кислотой прилавком. - А также все хутора, все сколько-нибудь крупные усадьбы, дороги, скотопрогонные тропы и возвышенности".

Отменная карта, просто замечательная.