Пещера Черного Льда

— Нет. Судьбу. — Ангус помолчал и пожал плечами. — Можешь назвать это бреднями старого объездчика, если хочешь. Или горячкой, вызванной пинком в мошонку. Я знаю только, что настал миг, когда я подумал: «Как бы страшно это ни было, оно все равно случится».

Райф перевел дух. Швы и нарывающая рука отозвались болью. Судьба? Этого еще недоставало. Но пока он внутренне боролся с этой мыслью, ему вспомнились кое-какие картины: красное замерзшее озеро, серебристо-голубой лес и город без света и людей. Места, которые показал ему священный камень.

— Судьба направляет нас, — сказал Ангус. — Иногда, лежа ночью под звездами, чувствуешь это. Дети это чувствуют — вот почему их всегда так волнует ночевка под открытым небом. Они знают, только не могут выразить это словами. Я чуял судьбу всего несколько раз за всю жизнь, и это всегда заставляло меня сворачивать в сторону. Там, в печном доме, я тоже свернул.

— Но я мог погибнуть.

— Да. И не поручусь, что бросился бы тебе на выручку. — Ангус посмотрел на Райфа медными, в зеленую крапинку, глазами. — Ты должен знать, что весть о том, что ты сделал, облетит все клановые земли. Убить трех бладдийцев в одиночку — такое долго не забывается.

Райф потряс головой. Он ненавидел то, чем стал, выйдя из двери печного дома. Нет чести в том, чтобы убить людей таким образом: он уподобился рвущему глотку волку. Тошно было даже думать об этом. Ему вспомнился пропитанный кровью снег у печного дома.

— Черный Град не сложит песен обо мне.

— Может, и так. Но твой подвиг видели тридцать пар глаз, и песни не обязательно должны быть пропеты, чтобы их услышали. — Ангус пристально посмотрел на Райфа и направил гнедого на болотистую, теперь покрытую льдом почву.

Райф последовал за ним. Вскоре они добрались до замерзшего ручья и поехали по его главному руслу через холмы и распадки окраинной тайги. Когда они съехали со льда, чтобы разбить лагерь на ночь, вокруг был уже не лес. Месяц стоял низко над горизонтом, зажигая ручей голубым огнем.

— Что-то теперь произойдет между нашим кланом и Бладдом? — спросил Райф, подгребая снег к палатке, чтобы ее не унесло ветром. Руки у него закоченели, но эта боль мало что значила в числе других. Это была первая ночь, когда они остановились не в печном доме: скоро кланные земли кончатся. Ангус, сняв перчатки, обдирал кору с поленьев. Не переставая работать ножом, он сказал:

— Ты сам знаешь что, Райф. Война. Это в натуре кланников. Вспомни девиз своего клана: «Мы не прячемся и не скрываемся, и мы отомстим». А девиз Дхунов гласит: «Мы — Дхун, колыбель клановых королей и славных воинов. Война — наша мать, железо — наш отец, и мир для нас — что заноза в боку». Бладд заявляет, что его спутница — смерть. Молочный Камень клянется сражаться, пока Каменные Боги не покончат с этим миром, и даже преданный проклятию Серый Клан утверждает, что не боится терять. Просто слезы на глаза наворачиваются, — фыркнул Ангус. — Дело в том, что кланы грызутся между собой уже три тысячи лет, а то и больше, если считать с того времени, когда Иргар еще не погнал их на север через горы. Клан Визи и клан Хаддо ведут вашу летопись, и поверь мне — летопись эта мрачна. Вы сражались друг с другом, с суллами, с городами, с Клятвопреступниками, с порубежниками — со всеми, кто подворачивался вам под руку. Только последние сорок лет дела пошли по-иному. Вы должны благодарить за это старого вождя Айри Дхуна и Звана Черного Града, отца вашего Дагро. Оба они выросли во времена Речных Войн и оба потеряли родных на берегах Волчьей и Восточной: Айри — свою сестру Анну, которую любил больше всех на свете, а Эван — двух из трех своих сыновей. Такие потери меняют людей. Айри проехал тридцать лиг от Быстрой до дома Дхуна с телом Анны на крупе своей кобылы. Гибель сестры тяжело сказалась на нем. Некоторые говорят даже, что он обезумел и что ее высохший труп всегда сидел на ивовом стуле рядом с его кроватью. — Ангус с мягкой улыбкой взялся за новое полено. — Кто может знать, как все было на самом деле, когда речь идет о вождях? Однако и Айри Дхун, и Эван Черный Град увели своих кланников обратно в круглые дома, бросив завоеванные земли, и предоставили своим вассальным кланам воевать между собой. Гуллит Бладд, Рой Ганмиддиш и Адалин Крозер воспользовались этим, захватив все земли и воды, на которые зарились.

За пять лет вассальные кланы продвинулись далеко на север, к границам Черного Града и Дхуна. Дагро к этому времени подрос и дал свою первую годовую клятву, а Вайло Бладд пронзил кинжалом сердце своего отца и стал вождем клана. Тогда-то Эван и Айри начали понимать, что Бладд в будущем может подчинить все кланы себе. Они поняли, что за человек Вайло Бладд, еще до того, как он стал называть себя Собачьим Вождем и заплетать волосы на манер королей Дхуна.