Пес и его поводырь

Уранополис возник мгновенно, как заставка на мониторе, когда тот, кто тыкал припухшими пальцами в клавишки, плеснул кипятком в кружку, где на дне кофейные опилки из красивой баночки, откинулся в кресле, прикрыл покрасневшие глаза, музычку в себя впустил расхристанную и заторчал. А компьютер тот самый вначале показал черноту и мрак, а потом повесил на экране живую картинку, где залив, пальма и кипарис, парус на горизонте, птицы и дельфиники. Райский клип для офиса…

Только никакого офиса не было в помине, а была приморская жара за тридцать, оторопь незнакомой для Саши страны и конечная точка сегодняшнего маршрута — город Неба. Так это переводится. Деревенька, уцелевшая во мраке и мерзости веков для того, чтобы путник привел себя в порядок перед первым шагом на Святую Гору. Хмель дорожный из себя вытравил и сил набрался. Ибо далее они будут нужны, как никогда и нигде.

— Выходи, брат.

Белых ночей и долгих сумерек Севера берег Эгейского моря не ведал. Ночь пришла сразу. Саша успел сориентироваться на местности — слева башня крепостная лет так в тысячу, на горку вползают красивые дома с балкончиками, тенты кабаков, выстроившихся в ряд на побережье, и два мотороллера, сновавших без видимой причины по узкой асфальтовой колее. Потом он будет видеть мотороллеры здесь везде и всегда, до того дня, пока не отправится в обратный путь. Неистребима любовь греков к езде на мотороллерах вдоль мест культурного отдыха.

В море уходят пирсы, числом пять, и покачиваются катера и яхточки на якорях. Горят огни маяка. В ушах еще пробки воздушные, в голове чередование ряда усадеб вдоль дороги и предчувствие дальнейшего холодного пива. Пес уже обнимается с большой теткой, хозяйкой шалмана, а она по-русски, «через пень-колоду», но выражает искреннюю радость. Будет ужин и встречный коктейль.

— Это Саша, брат мой каргопольский.

— Поляк? — встрепенулась хозяйка.

— Нет, нет… Наш. С северов. Большой специалист по рыбе. Фишмэн.

— О!

И уже засуетились, с достоинством, южным и неназойливым, молодые люди — парень и девка. Оба чернявенькие и горбоносые. Грек, стало, быть, и гречка. А старшая по команде вполне сойдет под нашу татарочку. Южная кровь — самая хитрая. Пес угадал ход мыслей друга.

— Я тебе потом генеалогию расскажу здешнюю. Занятная. Пока фрапе.

— Что это?

— Пробуй. Кофе холодный, через миксер. Хочешь, со сливками, хочешь без сахара, я тебе — без сахара, с молоком. То, что я по пути пил.

— Правильно. А пописать здесь где?

— В кафе зайди, там есть.

— А к морю?

— Да как хочешь, только не прилюдно. За деревом встань, или за камнем.

— Это мы понимаем.

Саша пошел к морю, сделал что хотел, умылся, никого не встретил. Под тентами горели огромные лампы, так что можно было пересчитать посетителей. На шесть заведений, столик к столику деливших побережье, пило и закусывало человек тридцать. Езда на мотороллерах не прекращалась.

Фрапе не пошло. Это потому, что на столе, покрытом ради дорогих гостей зеленой скатертью с замысловатым орнаментом, уже стояли высокие стопки, в которых грамм по сто пятьдесят водки. Рядом — вода в графине и греческого салата огромная миска. Что такое греческий салат, он уже знал. Все дело в масле и уксусе. Такого в Каргополе нет. И в Питере нет. Маслины в банках тоже не те. Эти — огромные, бочковые.

Саша маханул стопку сразу, и под внимательным взглядом Пса ему стало худо. Уза эта — чистый валокордин. Непривычен и странен вкус аниса. Борясь со рвотными спазмами, он отпил большой глоток фрапе и этим самым оставил в памяти ненужную вкусовую ассоциацию. Но на одном столе, однако, появилось блюдо с маленькими жареными рыбками и щупальца то ли кальмара, то ли осьминога — на другом. Морепродукт этот в кляре и выправил ситуацию. Саша пришел в себя. Потом пива ледяного отпил большой глоток и опять потянулся к щупальцам.

— Рекомендую — мидии саганаки, — вмешался в трапезу Пес и пододвинул Саше кастрюльку с красным соусом. В нем плавали мидии, прямо в панцирях. Он видел их как-то, в стеклянных банках, в супермаркете каргопольском. Стоили они дорого. Однажды вышел фарт, образовалась денежка, и он купил, было, банку морского коктейля, где кроме мидий осьминожки, креветки, петушки — из любопытства. Не вкусно. Как вся другая баночная еда.

Примерно через полчаса он совершенно спокойно глотнул анисовки — и удачно. Совместимость состоялась. Он был в Греции. Он пил узу. Это по-русски так. А по-гречески немного по-другому. Но так как-то проще и ближе.

— Вот эти маленькие жареные рыбки… Я могу их есть тысячами, — сказал Пес, мечтательно размахивая надкушенной рыбкой, — впрочем щука твоя хороша. Хотя ты не иудей, а щука просто прелестна. Ну, как тебе саганаки?

Саша, впрочем, уже не слушал реплики товарища. Он смотрел в небо и не находил знакомых созвездий…

Отель «Македония» номеров на шесть, с холлом, коридором и балкончиками. Пес снял номер на двоих, и тут же отправился в душ. Он стоял там довольно долго, наконец, появился умиротворенный, лег на свою лежанку во всем чистом и заурчал.

— Сколько стоит, — спросил Саша?

— Номер?

— Да.