Перышко из крыла ангела

– Делайте что хотите! – сокрушенно махнул рукой Петр Михайлович. – Но я бы не стал давать дочери установку на деньги ни при какой власти и ни при каком времени.

Лукреция с удивлением наблюдала за перепалкой родителей и поняла, что ей пора вмешаться. А то, не дай бог, разведутся еще на почве разногласий о будущем дочери.

– А меня никто не хочет спросить? Может быть, и я чего-то хочу? – спросила она.

– А ты чего-то хочешь? – округлила глаза Галина Петровна. – То есть, я хотела сказать, что ты хочешь?

Лукреция сделала паузу, набрала в грудь побольше воздуха и заявила:

– Я уже поступила… в институт культуры, на отделение народного танца.

– Что-о? – после минутного замешательства спросила Галина Петровна. – Какое отделение?

– Народного танца.

– Господи… – Галина Петровна схватилась за сердце и осела на стул.

Петр Михайлович истерично засмеялся:

– Ну вот! Получите! Твоя школа! Браво! Моя дочь – танцорша! – В его устах это прозвучало как «проститутка».

– Я буду исполнять народные танцы, – пыталась объяснить Лукреция.

– Слышишь, мать! Исполнять! Я же говорю, стриптизерша. А ты о филологии, об иностранных языках! Она у нас выросла стрекозой и хочет всю жизнь проплясать легко и за деньги. Радуйся!

Галина Петровна в штыки восприняла поступление дочери в институт. Она не понимала, как ее долговязая, нескладная дочка в очках с минусом пять сдала экзамены по танцам. Ей даже мерещились происки самого дьявола, вмешавшегося в судьбу ее «скромной девочки». Ведь они воспитывали дочь в строгости, она даже на дискотеки никогда не ходила. А тут такое! Для Галины Петровны это было сродни тому, что ее культурная и образованная девочка на самом деле пустилась во все тяжкие.

Мама так серьезно переживала за дочь, что ее здоровье резко ухудшилось и стало внушать опасения. Лукреция, чтобы утешить мать, была вынуждена заочно поступить на факультет иностранных языков. Учиться сразу в двух институтах было очень тяжело. Правда, языки давались Лукреции легко, но заочное образование предполагало колоссальную переработку материала собственными силами. И это при полной занятости в институте на дневном отделении. Но Лукреция со всем справлялась.

– Не подозревала, какой сюрприз ты нам готовишь, – немного приходя в себя, говорила мать. – Раньше это называлось «массовик-затейник».

– Вот-вот! – вторил ей отец. – Или культмассовый работник..

– Во-первых, массовиков-затейников готовили в училище, а не в институте. И во-вторых, чем плох культмассовый работник? Ведь это человек, который несет культуру в массы, – оправдывалась Лукреция.

– Лучше бы ты не шла в эти массы, а поскромнее себя вела, – не сдавалась Галина Петровна.

– Мама, а я и веду себя скромно! Не волнуйтесь, вы правильно меня воспитали! – успокаивала она родителей.

– Ой, не знаю, что это за специальность такая и как она тебе пригодится в жизни… – сокрушалась мать.

Лукреция поняла, что спорить бессмысленно, и просто погрузилась в учебу.

– И что тебе дала эта учеба? – спросила ее как-то лучшая подруга Анька Снежкова, которая училась в том же институте, но на другом отделении – по организации и проведению праздников, торжественных мероприятий и прочего.

– Я много что умею после института… – ответила ей Лукреция расплывчато.

– Например? – не сдавалась подруга.

– Я пою.

– Как оперная певица? – уточнила Анна.

– Нет, конечно… – даже смутилась подруга.

– Вот именно! Так поют многие люди, особенно когда выпьют и в них просыпаются гены поющей бабушки. Этим ты не заработаешь на жизнь. И не обижайся! А голос у тебя хороший.

– Спасибо на добром слове, – с большим скепсисом ответила Лукреция. – А еще я танцую.

– Мы все танцуем… Какой стиль? Хип-хоп? Танго? Может быть, брейк-данс?

– Зачем спрашивать? Ты же знаешь! Народные танцы…

– Вот именно! И куда ты пойдешь зарабатывать со своими народными танцами? На площадь трех вокзалов?

– Ну… К сожалению, в ансамбль Моисеева меня не возьмут. Нет у меня координации движений! И вообще, танцы – это не мое. Я только сейчас это поняла.

– Хорошо, что хоть признаешь, – вздохнула Анюта. – А помнишь, как Милка наша танцевала? Я вообще удивляюсь, что она в нашем институте делала – прирожденная артистка! Просто балерина!

– Ну вот и дружи со своей Милкой! – обиделась Лукреция. – А в балет ее не взяли бы из-за роста. Слишком длинная!

– Ну, рост-то у вас один, а ты в танце выглядишь как корова, а Людка просто лебедем плывет… – И Анька закатила глаза, с восторгом вспоминая невероятный танец Милы.

Лукреция с интересом посмотрела на свою подругу. Сама Анюта была среднего роста и очень полной, фактически шарообразной. Но полнота эта ей, как ни странно, шла. Анна была очень активной, имела превосходный цвет лица и гладкую кожу и ничуть не комплексовала по поводу своих форм. А еще она очень любила вкусно поесть. Так что откуда растут ноги у ее полноты, она прекрасно знала, но не собиралась ничего менять. «Пусть я лучше буду полной и доброй, чем худой и злой! – заявляла она. – А злой я буду обязательно, если вовремя не съем кусман кекса, половинку торта и пару эклеров».