Первый выстрел

— Только глупый поддается чертячьим и ведьмачьим наваждениям, — говорил Дмитро Иванович. — А мудрый человек всегда сумеет разгадать все зловредные чертовские каверзы и найдет в себе силы не поддаваться чертям. Больше того, некоторые очень мудрые люди умели заставить чертей выполнять свою волю.

Именно такими хитрыми, хитрее самого хитрого черта, были запорожцы — характерники, которых не брали ни огонь, ни вода, ни черное болото, ни сабля, ни пуля, кроме серебряной.

Характерники всё могли: обернется соколом, полетит в татарский стан, все высмотрит. Но и без этого, через особое «верцадело», они могли видеть, что делается за много-много верст. Характерники запросто жили на дне рек, умели плыть в ведре под водой тысячи верст, а через реки перебирались на рогожных циновках и не тонули. Характерники открывали замки без ключа, могли брать в руки раскаленные пушечные ядра и швырять их обратно во врагов. Они могли влезать и вылезать из зашитых мешков, «перекидываться» волками, коровами, превращать людей в кусты. А сами, когда надо, обращались в реку, камыш. Умели они лечить, заговаривать, напускать страх. Они помогали людям в беде, могли на клад навести и от клада отвести, карали врагов, могли красавицу приворожить, «красного петуха» — пожар — пустить. Человека характерник видел насквозь, и даже на три аршина все в земле под ним. О!

В комнату вошла Юлия Платоновна. Она заметила, что, пожалуй, ребенку об этом знать пока не надо. А вот если бы Дмитро Иванович написал книгу о чертях так же интересно, как он рассказывает, — им из другой комнаты было хорошо слышно, — вот это было бы отлично.

— Э, что там водяные черти! — отозвался Дмитро Иванович. — Надо бы написать про характерника. Бывало, выйдет в степь запорожец-характерник, глянет туда, глянет сюда да как гаркнет: «А ну, люди, тут копайте!» Копают и день, и ночь, и находят в том кургане бесценный клад! О!

— Вы характерник? — спросил Юра.

Дмитро Иванович расхохотался, а мать напустилась на Юру.

— Устами младенцев глаголет истина! А вот Эраст Константинович так и не догадался, что я характерник. А ну, поклянись, что никому не выдашь этой моей тайны и будешь молчать.

Юра поклялся так, как клялся Маугли.

— Что это за клятва! — возмутился Дмитро Иванович. — Ты где живешь? В Индии? А ну, повторяй!

И Юра повторил за ним слова клятвы, только совсем другой — слова запорожской клятвы. А потом спросил, нельзя ли ему тоже стать характерником, чтобы найти богатый клад в кургане.

— А зачем тебе богатство?

Он не ответил: не мог же он сказать при маме, что хочет купить на те деньги разные ружья и двух скакунов — белого и вороного.

— Самый богатый клад в курганах не золото, не самоцветы, а предметы вещие. Ну, что ты видишь в окне?

— Ничего не вижу.

— Почему?

— Темно.

— Вот так для многих минувшее человечества темное-претемное. А для характерника всякая вещь из кургана как подзорная труба в далекое прошлое. Глянет он в это «верцадело» и видит: на конях половцы по степи скачут. Видит, как одеты всадники, какое у них оружие. Многое можно увидеть.

— И вы видите?

— Конечно. Я же характерник!

— А мне такое «верцадело» подарите?

— Это «верцадело», брат, с секретом. В нем только тогда видишь, если сам его добудешь, а для этого особое слово надо знать, а чтобы то слово знать, надо много-много учиться. Характерник не для себя старается, а для людей, для счастья народа, для науки. А наука делает людей могучими, умными, смелыми, из темноты выводит.

— Я выучу язык зверей, и змей, и птиц, и они мне помогут найти не только клад, как помогли Маугли, а и «верцадело».

— А почему ты Маугли, а не Сирко, Наливайко, Тарас Бульба? Почему ты не запорожец?

— А какие они, запорожцы?

— Как! Хлопцу минуло восемь лет, а он до сих пор не знает, какие запорожцы?!

— Я видел, как запорожцы писали письмо турецкому султану, — объявил Юра. — На картинке.

— Видел? — Дмитро Иванович оглушительно захохотал и стал еще больше похож на веселого казачьего писаря на картинке. — А ну, кума, дай мне Тараса Бульбу! Вот что послушать хлопчику надобно!

4

Дмитро Иванович раскрыл книгу и начал читать. Читал он очень хорошо, на разные голоса. Читал, конечно, не подряд, а на выбор. В том месте, где Тарас крикнул на площади: «Чую, сынку, чую!», голос Дмитро Ивановича дрогнул. Когда же он читал о том, как Тарас потерял люльку и ляхи его схватили, прикрутили к дереву и сжигали живьем, Юра заплакал.

Дмитро Иванович снял очки, вытер глаза и сказал:

— И я плакал, когда мне читали.