Первый выстрел

В Севастополе сгорел большой склад патронов. Взорван целый эшелон со снарядами. Крестьяне под Джанкоем разгромили отряд карателей. Из тюрьмы в Симферополе бежало пятнадцать большевиков…

А у немцев что творится! Солдаты расхаживают с красными бантами на груди. Коля митинг немецких солдат за Генуэзской крепостью видел.

Прискакали черные гусары, офицер приказал им разогнать митинг, а гусары слезли с коней и пошли слушать оратора.

А в Феодосии солдаты продают свои винтовки и пулеметы, требуют, чтобы их отправили в Германию, избрали Совет солдатских депутатов. Тридцать солдат расстреляно! В Севастополе тоже образовался Совет немецких солдат и матросов. На Украине немцев бьют, как перепелов, украинские большевистские полки и отряды Щорса, Пархоменко, Боженко. Гонят их из городов и сел, восстанавливают советскую власть. А немцы драпают вместе со своим Скоропадским.

Виноград убрали, как и в прошлом году, а может быть, как и за пятьсот лет до этого, с помощью знакомых и соседей.

Когда Юра тащил в тарапан тяжелую корзину с виноградом, прибежал запыхавшийся Коля.

— Юрка, немцы тикают, чтоб я провалился! Солдаты отдают ребятам, если попросить, фляжки, электрические фонарики, кинжалы.

Вечером возле парикмахерской ребята узнали, что Германия сдалась Англии и Франции. В Германии революция, свергли кайзера Вильгельма.

— От потеха! — шутил часовщик Жора. — Германцы пришли спасать нас от большевиков, а ихние солдаты сами стали большевиками и дают жизни своим буржуям.

В Австрии тоже прогнали своего императора.

Германские войска покидали города Крыма. В эшелонах немецкие офицеры увозили награбленное имущество. Едва унес ноги от собственных солдат генерал Кош со своим штабом.

А на рейдах Севастополя, Феодосии, Керчи, Одессы уже бросали якоря английские и французские военные корабли. Они спешили сменить немцев, спешили поддержать российскую контрреволюцию.

Глава II. «ЕДИНАЯ НЕДЕЛИМАЯ»

1

В это воскресенье Юра поспешил отправиться на охоту пораньше, чтобы «не пасти задних». Тем не менее издали, из-под Георгия, уже доносились выстрелы. Юра решил туда не идти — перепела найдутся и поближе. Задыхаясь, он вскарабкался на Алчак и начал ходить по склону зигзагами, от края до края. В полыни ни одного перепела. Неужели кто-то уже здесь побывал? Взглянув вниз, он увидел на дороге под Алчаком небольшую толпу.

Присмотревшись, он разглядел: по дороге шло человек тридцать с ружьями за плечами. «Ага, немцы гонят охотников, наверное, еще не все немцы ушли», — подумал он и быстро лег у края обрыва. Теперь люди проходили внизу под самым обрывом, совсем близко. Офицеры! Все до одного — русские офицеры! Погоны поблескивают на плечах. Но почему они с винтовками? Где же их солдаты? Два офицера тащат пулемет «максим», на маленьких колесиках, а четверо несут на плечах ручные пулеметы.

Отряд остановился, люди смешались, уселись по краям дороги. До Юры донеслась песня:

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам.
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам…

Вот двое побежали к даче Кономопуло, двое направились к Гутам. Еще несколько человек по двое разбежались. А это что? От Капселя отходил небольшой пароход с баркасом на буксире. На Юриной памяти это был первый случай. Рыбацкие баркасы заходили, но пароход?

Из ворот Кономопуло выехала подвода. Ее гонят два офицера. А самого Кономопуло почему-то не видно. Что бы это значило? Нет, какая уж тут охота…

И Юра припустил домой.

Дома взволнованная Ганна рассказала, что к ним тоже приходили два офицера и забрали Каурого с линейкой…

— Что это за офицеры? Почему забрали лошадь?..

Ганна, то и дело поминая Мазепу и «бисовых детей», объяснила, что на Капселе высадились добровольцы.

— Ну, из деникинской офицерской армии. Еще Семен про них рассказывал: они на Кубани воевали против красных. Генерал Деникин собрал со всей России самых пьяных, самых диких ненавистников революции из белого- офицерья, золотопогонников-головорезов. Ну, а теперь они, видать, в Крым заявились, холера их принесла! А сюда, в Судак, их граф из Ялты вызвал.

— Как это граф вызвал? — не понял Юра.

— А так… Пойди посмотри на графский двор. Все они там сейчас. Для них во дворе постелили ковры, поставили вин, закусок всяких. Одни пьют, едят, а другие разошлись лошадей отбирать. Чтобы везти пулемет и сапожки не трепать. Вот и у нас забрали Каурого с линейкой. Юлия Платоновна не давала, так графиня распорядилась — берите! «Это мой граф, — говорит она, — вызвал сюда добровольцев. Ведь немцы ушли, так как бы большевики не нагрянули. Мы, — говорит она, — белым лыцарям должны помогать. Не бойтесь, они вернут. Реквизируют в слободке у каких-нибудь мужиков и татар, а наших вернут». Графиня эта бесстыжая всех добровольцев уж целовала, целовала, тискала, тискала…

— А кто поехал с Каурым? — ревниво спросил Юра.