Первый встречный

Вот он, рядом совсем. Рука на пояснице, сильная, горячая. Вжал в себя, дышит рвано… Глаза эти кошачьи… Голос глубокий, с хрипотцой… Шепчет что-то, а от его дыхания волоски на всем теле дыбом стоят… И ноги подкашиваются… И как будто нет вокруг никого.

Остановился, глядит испытывающе, пальцем по губам ведёт, как будто наркотик пустил по вене… Абсолютное порабощение… Господи, давай уже, нет больше сил… Смотрит. Прожигает взглядом. И ничего не делает… Сколько можно так издеваться?

— Ну и чего ты ждёшь?

В оливковых глазах лукавство, превосходство и нескрываемое желание. Только он — господин. Режиссёр. Полностью контролирует ситуацию. Шепчет хрипло, легко касаясь губами уха.

— А чего ТЫ хочешь, Ксюша? Скажи…

Ну, да, а то так не понятно… Сердце бьётся где-то в горле… Слова не идут. И снова страстный, хриплый шепот, запускающий в организме необратимые процессы:

— Давай, попроси меня… Произнеси это…

Гад. Просто гад. Змей-искуситель. Ему недостаточно тела. Хочет, чтобы вскрылась, выдала всё, что на душе таится. За подбородок держит, в глаза так смотрит, как будто в черную дыру затянуть пытается. Губы так близко… Рука скользит вверх по позвоночнику, касаясь голой кожи в глубоком вырезе на спине… Теплая тягучая волна опускается в низ живота…

— Ксеня, я жду…

Всё. Больше терпеть невозможно. Сдалась. Красные-красные пылающие щёки, трясущиеся руки, срывающийся хриплый голос.

— Поцелуй меня, Рома…

Торжество в глазах, теплая, широкая ладонь, зарывшаяся в волосы. Довольный рокот на выдохе:

— Даааа. Хорошая, послушная девочка…

И губы на губах, теплые, мягкие, нежные, но в то же время требовательные. У него вкус степных трав, горьковатый, пряный, уносящий в небо: полынь и чабрец. Простор и свобода. Ощущение полёта. Голова кружится, не хватает дыхания, настигает чувство бархатного опьянения. А ему всё мало. Целуется, как безумный, словно в последний раз. Дышит тяжело, отрывается нехотя. Долго смотрит в глаза, изучает, препарирует. Потом, вдруг, вспоминает.

— Спасибо, молодой человек. Извините, забылся немного.

Забирает у обалдевшего парня камеру, вешает на плечо. Хватает Ксению на руки, начинает кружить и хохотать, как мальчишка. Глаза горят. Ощущение какого-то щенячьего восторга передается и ей. Как будто не взрослые мужчина и женщина, а неразумные дети, звонко смеясь, бегут по парку. Безумие. Сумасшествие. Гремучая смесь дофамина, серотонина и окситоцина в крови у обоих. Рука в руке, сплетённые пальцы, утонувшие друг в друге взгляды.

— Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это…

19. Роман. Вопрос доверия

У неё вкус морозной ягоды, чуть терпкий, игристый и пьянящий. Наглухо сносящий крышу. Лёд и пламень одновременно. Ежевика, имбирь, мята и прохлада лесной чащи. Темные воды бездонного озера, покрытого толстой коркой льда, несмотря на летнюю жару. А на дне плещется магма и раскалённая лава — скрытая от чужих глаз реальная сущность снежной королевы.

И ты пытаешься достать всё это, вытащить на поверхность, показать миру. А прежде всего — ей самой. Потому, что спряталась в свой прочный ледяной панцирь и думает там отсидеться. Нет, милая, не получится. Роман Литвин уже видел тебя другой.

Зачем-то создала вокруг себя морозную броню, пробиться сквозь которую почти невозможно. Боится чего-то, стесняется, отгораживается, не доверяет. Но когда оттаивает хотя бы немного — превращается в бескрайний океан. Ныряешь, плывешь в прозрачной тишине, пытаешься осмотреться и теряешься. Где дно, где поверхность — уже не важно. Затягивает, уносит, кружит в безумном водовороте эмоций.

Воздуха не хватает, дыхание на нуле, а выныривать нет желания. Хочется выпить её до дна, жадно, нетерпеливо и свалиться на месте в пьяном угаре.

Литвин, ты ли это? Куда делся эгоистичный циник, без жалости разбивший не один десяток сердец? На его месте теперь вор, мошенник, хитростью выманивающий из одной-единственной женщины хоть какие-то проявления чувств. Жаждущий подобрать к ней ключик, нащупать ниточку, связующее звено, делающее людей единым целым… И этот поцелуй — не просто физика. Слова, вырванные почти шантажом ей тяжело дались. Но всё-таки она произнесла их. И это бесценно.

А потом — взрыв. Фейерверк какого-то детского восторга… Обоюдное помешательство. Не скучные взрослые люди, а два школьника, прекрасные в своей безбашенности. И ты всегда хотел бы видеть её такой: беззаботной, искренней и… счастливой? Да, наверное это так называется…

— Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это…

***И вновь жёлтый круг фонаря у её подъезда. Туча мотыльков-однодневок, бестолково вьющихся в свете лампы, стрекотание сверчков. Запах цветущей липы и её волос…

— Спасибо за вечер, Ксеня. Для меня он был очень важен.

Ореховые глаза светились теплом:

— Это тебе спасибо, Рома. Я не думала, что ты такой…

— Какой?

— В двух словах не опишешь… В общем, ты замечательный…

Роман скромно пожал плечами:

— Это была демо-версия увлечённого тобой идиота.

— То есть где-то существует лицензионная?

Мужчина подошёл ближе, внимательно посмотрел в глаза и многозначительно проговорил: