Первый всадник

— Дайте ваш телефон, я позвоню, если мы найдем грузовик, — сказал Фрэнк.

Глисон продиктовал и дал отбой.

— Соланж в городе. С ними торгуется не тот француз.

Энни в отчаянии закатила глаза.

* * *

Еще пять минут спустя они его нашли — грузовик стоял на обочине, на углу Мэдисон-авеню и Сто тридцать второй. Фрэнк притормозил рядом, велел Энни позвонить Глисону, вышел из машины и осторожно обошел грузовик.

За рулем сидела женщина и кормила ребенка грудью. Он сразу ее узнал — та самая сучка, которая две недели назад отправила его в Зазеркалье.

— Как трогательно! — сказал он, распахнув дверцу машины и выхватив ключи.

— Поздно, — сказала она безмятежно.

— Куда он пошел?

— Да иди ты...

Он чуть не вытащил ее за волосы из грузовика, но вовремя сдержался, захлопнул дверцу и вернулся к Энни.

— Полиция уже едет, — сообщила она.

Фрэнк кивнул, вернулся к грузовику и рывком поднял задребезжавшую дверь. Внутри оказалось то, что он и ожидал: между водительской кабиной и грузовым отсеком — открытый потайной отсек полметра шириной.

— Вот где он был, когда копы их обыскивали.

— Кто за рулем? — спросила Энни.

— Помнишь ту, которая мне фары погасила?

— Правда?!

— Сыночка кормит, — кивнул Фрэнк.

— А где Соланж? Что он собирается делать?

— То же самое, что и на пароме.

— Как, где?..

— Не имею понятия, — потряс головой Фрэнк и огляделся. Обыкновенные трущобы. Выгоревший остов некогда жилого дома. Несколько многоэтажек, несколько кирпичных домов, изрисованных граффити. Несколько панельных домов. Пустырь. Над канализационными люками поднимаются почти незаметные столбы пара.

Пар.

— Где заболели студенты? — спросил Фрэнк у Энни.

— Какие студенты?

— Те, во время дисперсионного теста. Энни нахмурилась:

— Кажется, в Мэдисоне. Университет Висконсина. А что?

— Мы не думали о том, как они распыляли вирус.

— Ну, с лодки. И с самолета.

— Тогда почему в Мэдисоне заболели только студенты?

— Не только, — поправила Энни, — еще учителя.

— Все равно. Вирус охватил в основном студенческий городок. Почему?

— Не знаю.

— А я, кажется, знаю. Из-за метода распыления.

— Какого?

Фрэнк кивнул на дымку, струящуюся от ближайшего люка.

— С помощью пара?

— Ты только подумай. Им отапливаются больницы и университеты. И не просто отапливаются, его используют для кондиционирования воздуха. Причем в половине жилых домов!

— Но пар не попадает в вентиляцию, — неуверенно протянула Энни. — Он просто прогревает радиаторы...

— Везде он попадает. Сама посмотри, если не веришь. Да, от земли вздымалась легкая дымка.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Отец работал в котельной, — сказал Фрэнк. — Я в детстве помогал ему.

— Но... — Энни недоуменно осмотрелась. — Как вирус окажется в трубах?

— На парогенераторе в воду добавляют химикаты, чтобы не образовывался налет.

— Разве такие места не охраняют?

— Охраняют, — кивнул Фрэнк. — В принципе. — Внезапно он нахмурился. — Только не вижу я тут никаких парогенераторов, а ты?

Они еще раз огляделись. Ничего. Обыкновенные трущобы.

— А она что говорит? — спросила Энни, дернув головой в сторону грузовика.

— "Да иди ты..." — ответил Фрэнк. — Это я цитирую.

Он снова начал озираться. Соланж где-то рядом.

Ничего. Две пивные. Пустырь — на нем провисший забор из металлический сетки и какая-то времянка. Церковь на первом этаже многоэтажки. Дом из красного кирпича с начерно вытоптанными газонами. Дети со скакалкой.

Времянка. Она была на фотографии, которую Соланж порвал в клочки и выбросил.

— Он там, — ткнул пальцем Фрэнк.

— Почему ты так думаешь?

— Присмотри за «матерью Терезой», — ответил он и бросился вперед.

Искать дыру в заборе пришлось недолго. Ее явно прорезали совсем недавно. Фрэнк проскользнул внутрь и направился к хибарке.

Он приближался как по минному полю, ожидая выстрела, но его все не было. Времянка оказалась пустой — дверь распахнута, взломанный замок на земле.

Длинная лестница спускалась вниз, прямо в городские подземелья. Там, по идее, должен быть лабиринт тоннелей, катакомб, закутков, тупиков, канализационных и водопроводных труб, электро— и газопроводов, а также телефонных и прочих кабелей. Один из кервикских собутыльников отца когда-то работал в Нью-Йорке. Как и сам город, его подземные сооружения просто огромны — и этот тип мог вещать о них круглые сутки. «А вот в Нью-Йорке...»

Спуск выглядел как обыкновенная узкая шахта. Фрэнк спустил ноги и полез вниз со всей осторожностью, проклиная каждую новую ступеньку.

Омерзительное чувство — смесь головокружения с клаустрофобией. Шахта была чуть шире его плеч, темная и вонючая. Определить, сколько уже пройдено, невозможно. Понятно только, что падать далеко и больно. Лестница была скользкая. Дважды он поскользнулся, удержавшись из последних сил.

Внизу, в узком коридоре, прислушиваясь к собственному сердцу, Фрэнк вдруг вспомнил нелепый старый ужастик — «Тварь». К чему бы это?

«Не отвлекайся, иначе нарвешься на пулю. Здесь и заблудиться — раз плюнуть».

Он медленно двинулся вперед. Постепенно глаза привыкали к слабому освещению, и он ускорил шаг. Соланжа надо перехватить по пути, иначе будет поздно.