Первый урок Шоломанчи

Они обе – а заодно и ребята вокруг – с удивлением повернулись ко мне. Аадхья негодующе ткнула меня в плечо. Несколько человек украдкой окинули взглядом столовую, как будто думали, что в школе есть еще одна девочка по имени Галадриэль. Я стиснула зубы и шагнула вперед. Даже младшеклассник посмотрел на меня с сомнением.

– Я Галадриэль, – коротко сказала я и протянула руку.

Он положил мне на ладонь что-то крошечное, как орешек; скорее всего, эта штучка весила меньше грамма.

– Как тебя зовут?

– Аарон? – ответил он таким тоном, словно сам сомневался. – Из Манчестера?

– Пошли, – сказала я и отвела его подальше от кучки зевак.

Впрочем, деваться особо было некуда: Лю и Аадхья внимательно за мной наблюдали, причем последняя прищурилась – а значит, в ближайшее время меня ждала очередная длинная нотация. Я довольно угрюмо представила Аарона остальным, и он начал болтать с новичками: оба кузена Лю без малейшей запинки говорили по-английски, так же бегло, как Аарон и Памила. Аадхье прислали в письме маленький листок зачарованного золота; она радостно продемонстрировала его нам.

– Я обложу им колки лютни!

Лю получила плоскую, размером с почтовую марку, жестяную баночку, полную благоухающего бальзама: она велела нам потрогать его кончиком мизинца и втереть под нижней губой.

– Это бабушкин уловитель яда, – сказала Лю. – Действие продолжается около месяца, если не забывать чистить зубы. Если положите что-нибудь в рот и губу начнет щипать – не ешьте.

Вот что такое поступление. Маленькая порция надежды, любви и заботы; напоминание о том, что за стенами школы что-то есть. Целый мир, где друзья делятся тем, что имеют. Для меня этот день всегда был наполнен иными чувствами. Я впервые поучаствовала в нем на равных, и теперь у меня щипало глаза. Я едва поборола желание высунуть язык и хорошенько лизнуть бальзам.

Орион подошел к нам со своей посылкой – толстым конвертом и небольшим пакетом, – бодро шепнул мне «Попалась!», обвил мою шею рукой и ухмыльнулся. Я скорчила ему рожу, но и сама невольно улыбнулась, осторожно разворачивая мамино послание – крошечную полоску луковой шелухи, тонкую, совсем прозрачную, которая была скатана в бусину, вроде тех, что украшали косички Памилы. По всей длине через каждый дюйм шли тонкие складки – чтобы можно было оторвать и съесть. Поднеся шелуху к лицу, я ощутила запах меда и цветов бузины – мамино заклинание для укрепления духа. Одного вдоха хватило: с ним я проглотила целый ком счастья, который согревал меня изнутри, пока я, щурясь, разбирала послание. Буквы были такими мелкими и бледными, что я далеко не с первой попытки прочла одну-единственную строчку.

Мама писала: «Милая моя девочка, люблю тебя, не теряй смелости и держись подальше от Ориона Лейка».