Первый судья Лабиринта

— Садитесь, садитесь, — весьма дружелюбно кивнул Онищук, заполняя какую-то бумажку. Я плюхнулся рядом со Светкой. Она прильнула к моему уху и прошептала:

— Стасик, с днем рождения! Желаю тебе всего-всего хорошего.

А приятно… Помнит, надо же!

— Спасибо, — фыркнул я.

— Так, ребята. — Онищук закончил писать и уставился на нас зеленющими глазами. — Нарушаем, значит?

— Э… что нарушаем? — вежливо поинтересовался я.

— Границы, границы нарушаем. И мировое соглашение. Как вы сюда попали? Ну, не сюда, ясное дело, — он хохотнул, обводя жестом помещение, — а в Лабиринт?

— В какой лабиринт? — не понял я.

— Не хотим, значит, говорить, да? Ладно, поехали в замок, Главный дознаватель с вами разберется, — многозначительно протянул государственный трибунальщик, наблюдая за произведенным эффектом. Видимо, он его углядел-таки на моей физиономии, эффект этот, потому что довольно ухмыльнулся. А у меня при слове «замок», если честно, душа в пятки метнулась.

— Почему вы нас считаете преступниками?

Спокойный голос у меня еще получается, но вот соображать спокойно… Не очень.

— Совсем нет. Пока вы — не идентифицированные личности. Преступники у нас содержатся в других условиях.

— В клетке и в кандалах? — брякнул я. Ну почему всегда некстати вспоминается сказанное Андреем?

— Именно так, — серьезно ответил Онищук. — А вы в курсе, я смотрю? Так откуда вы?

Звездец. Полный звездец.

Я назвал город, страну, планету… Чего ему еще надо?

Онищук почесал за ухом.

— «Бензиновый рай», что ли?

— В смысле?

Фига себе — рай! Бензин дорогущий.

— Ну, нефти у вас много, вы даже в транспорт ее льете? Продукты перегонки.

— А, да. Это есть.

— Ясно. Поехали.

Он поднялся.

Вернулся полицейский с нашими вещами. Отдали все, даже пачку моих исписанных листков. Жвачку я поскорее сунул в рот.

ГЛАВА 4 Трибунал

Мы вышли из здания в сопровождении полицейского и Онищука. Сразу за углом находилась небольшая пристань, там сели в моторку. Петер устроился на носу, лицом к нам. Впрочем, на нас он особо не пялился, больше поглядывал через плечо. Полицейский примостился на корме и запустил двигатель. Впереди маячил остров. Солнце как раз вставало, медленно выплывая над линией горизонта. Большое такое, красно-оранжевое. И небо над ним похоже на розовые лоскуты порванного одеяла. Красиво, очень красиво. Жаль, что не могу насладиться в полной мере.

Я обнял Свету, начинавшую дрожать. Не то холод, не то мандраж ее трясет.

— Ну что, теплокровная моя, замерзла?

Она жалобно пискнула.

Надо же. Опять мы в лодке. Но все совсем иначе…

Остров все приближался, на нем уже ясно угадывался замок.

Добротный такой каменный замок с круглыми башнями под остроконечными красными крышами, похожими на шляпы. В стенах — узкие окошки. Людей не видать…

Я рефлекторно прижал к себе Светку. Она не издала ни звука, только с грустью смотрела на этого молчаливого каменного урода.

На самом деле замок тоже был очень красив. Просто настроение мое портилось с каждой минутой.

— Ребята, да не бойтесь вы, — подал голос Онищук. — Мы же не звери. Четко расскажите: кто вы, что вы, как и зачем к нам попали. И все будет нормально.

— Да если б я знал! — отозвался я.

Неприязни к нему у меня не было — ну он-то не виноват, в самом деле, что мир слетел с катушек…

— Н-да… — Онищук неодобрительно покосился на меня. — Лучше бы знать. Поверь.

Вот и берег наконец.

Как только трибунальщик и мы со Светкой вышли, полицейский погнал лодку обратно. На прощание он махнул Онищуку рукой, а нам сочувственно кивнул. Кажется, я уже сам себе начинал сочувствовать. Петер направился к ближайшей двери в стене, потянул за ручку и пропустил нас вперед, в полумрак. Шли долго, петляя сырыми коридорами. На стенах горели факелы, но света давали немного, как и тепла. Светка уже стучала зубами. Наконец проход впереди расширился, мы оказались в небольшом зале, где какая-то добрая душа догадалась растопить камин. Еще там высился огромный дубовый стол, по стенам висели гобелены, изображающие рыцарей в доспехах.

— Садитесь пока, грейтесь, — Онищук кивнул на широкую скамью перед камином.

Мы не заставили себя ждать, с наслаждением протягивая задубевшие пальцы к огню.

Трибунальщик уселся за стол и снова принялся что-то писать, на этот раз — настоящим пером, вынутым из чернильницы.

Вошел еще какой-то тип, одетый в такую же хламиду: маленький, чернявый, злой. И сразу — шмыг к столу. Остановился и молчит. Крыса.

— У нас кто-то из эссенциалистов дежурит? — спросил у него Онищук.

Услышав знакомое слово, я навострил уши.

— Марта.

— Прекрасно. Проводи, пусть сущность обоих опишет, потом сюда опять. Главному дознавателю доложили?

— Да, обещал приехать.

— А Первому?

— А надо? — с опаской спросил Крыса.

— Я бы не стал пока, — доверительно сообщил Онищук, — подождем.

Чернявый трибунальщик отвел нас со Светкой в какую-то келью. Там перед аппаратом, очень напоминающим УЗИ, у которого оторвали датчики, сидела такая рыжая мымра…