Первый судья Лабиринта

Рывком сел, но тут же пожалел об этом: перед глазами все плыло, мелькали радужные круги. Рубашка, которую он так и не снял, совершенно промокла от пота, снова хотелось пить.

Выбравшись из-под одеяла, эссенциалист опустил босые ноги на прохладный линолеум и осторожно поднялся. Голова все еще кружилась. Он медленно двинулся на кухню, включил бра над столом, потом плеснул из чайника воды в кружку и стал пить огромными глотками. Электронные часы над дверью показывали двадцать минут пятого.

Сон улетучивался вместе с кошмаром. Расстегивая на ходу рубашку, Андрей отправился в ванную. Включив воду, он окончательно разделся, засунул вещи в стиральную машину, потом залез под душ, с наслаждением подставляя лицо, грудь, спину и все тело упругим прохладным струям. Почувствовав облегчение, завернул оба крана и, сняв с вешалки большое двухцветное полотенце, принялся вытираться.

Через минуту он уже сидел в халате на своей постели, досадуя, что почему-то до сих пор не купил телевизор.

Читать не хотелось, к компьютеру не тянуло. Вновь поднявшись, Андрей подошел к тумбе с магнитофоном и, вставив первый попавшийся диск, включил музыку.

Зазвучала какая-то классика, не слышанная ранее, но приятная. По-видимому, скрипичный концерт. Произведение, написанное в форме сонатного аллегро. Эссенциалисты отдают предпочтение сонатной форме как наиболее гармоничной. Сначала идет экспозиция — показ тем. Две партии: главная и побочная. Одна обычно более яркая, энергичная, задающая тон. Это луч. Вторая спокойнее, она вторит, оттеняет, сопутствует, обволакивает. Это нить. Часто есть еще две маленькие партии, которые связывают эти две. Так бывает в паутине, так же и в отношениях людей: кто-то луч, кто-то нить. Андрей всегда был нитью, нуждавшейся в ярком, чистом, прямом луче. А лучом была Рита.

Думать о Рите было тяжело, и Андрей принялся думать о Стасе.

Стас — лучший друг, так было с ранних лет.

Но друг утверждает, что совсем не помнит его и относится с недоверием. Андрей вспомнил катание на лодке. В тот день он впервые увидел Стаса после долгой разлуки. Тот явно был чем-то поражен. Но чем? Он же сам просил о встрече. Не узнал? Да нет, узнал, сразу по имени окликнул. И с цветами пришел. Почему? Он давно знаком со Светой, это Андрей понял сразу, но ведь Света собиралась встречаться с ним, Андреем.

Андрей тяжело вздохнул. Это, впрочем, совершенно неважно. Стас любит Свету, а ему, Андрею, никто, кроме Риты, не нужен.

Поняв, что больше не уснет, Андрей собрал постель и побрел варить кофе.

Поставив джезву на плиту, опустился на табуретку у стола и, подперев рукой щеку, стал смотреть на подрагивающие лепестки синего огня.

Огонь. Манящий, завораживающий и такой жестокий. В нем погибает все живое. Но из него родится птица феникс. Каждый раз, проживая одну за другой все свои девять жизней, она встает обновленной и молодой и снова поднимается в небо, чтобы исполнять желания…

«Пламя костра рассыпается тысячей нитей, много миров, едина их главная сущность…»

Таков девиз эссенса. Странный немного. При чем здесь много миров? Все мы живем в одном мире, ходим на работу, встречаемся и расстаемся, находим свое место. Или не находим и тогда становимся пленниками эссенциалии либо в одном, либо в другом лагере. Кто-то верит, что можно получить гармонию для себя, кто-то считает, что в силах дать ее другим. Но гармонии достичь нельзя, к ней надо лишь стремиться.

Кофе закипел, Андрей поднялся выключить плиту. Он вылил пенистую темно-коричневую жидкость в кружку, всыпал ложку сахара, размешал.

И все-таки что происходит со Стасом? И кто сегодня… нет, уже вчера, напал на него? Неужели те самые люди, которые предложили нелегально написать программу? Чем он им мешает?

Андрей осторожно отхлебнул горячий напиток. Кофе вредно, но сейчас это неважно.

А Стас… Андрей, кажется, знает про него все. Общее детство, общие друзья, жили всегда рядом, даже братьев, кажется, звали одинаково. Ну да, конечно. У них обоих есть младшие братья, которых зовут Кириллами.

Андрей сделал еще несколько глотков. Хорошо иметь брата или сестру, особенно для эссенциалиста. Тогда в таком случае, как с Ритой, родители хотя бы не останутся в одиночестве. У Риты есть младший брат, да, точно. Корректоров, у которых не было родных братьев и сестер, заставляли подписывать кучу бумаг еще при поступлении, чтобы в случае чего — никаких исков со стороны родителей, но в то же время обеспеченная старость. Вот и он, Андрей, подписал несколько таких документов, даже завещание составил…

Андрей допил кофе, встал… Но тут же сел снова. Что-то не складывалось. О чем он думал до этого? О братьях. Брат Риты Дмитрий и брат Стаса Кирилл. И брат… его, Андрея. Тоже Кирилл. У него есть брат. А зачем он тогда подписывал все эти бумажки?

— А где же они? Где мой брат, мама с папой? Какая-то хрень…