Первый поцелуй

Слезы обожгли ей глаза – Аариф был добрее к лошадям, чем к ней. Потому что они ни в чем не виноваты? Но тогда в чем виновата она? В том, что потеряла невинность?

Ее столь тщательно оберегаемая до этого невинность.

Калила инстинктивно закрыла глаза, словно не хотела видеть свой позор. Однако не так-то легко обо всем забыть, когда память все еще воскрешает каждое мгновение. Случись это несколько веков назад, в другое время и в другую эпоху, ей, возможно, не удалось бы избежать смерти…

Калила едва истерически не рассмеялась. Но ведь, кроме стыда и страха, она испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Узнала о существовании таких чувств, о которых раньше и не подозревала.

Она потянулась к фляжке с водой и немного привела себя в порядок, оделась, пригладила рукой спутанные волосы. Сделав глубокий вдох, вышла из палатки.

В пустыне было холодно. На ясном небе сияли звезды. Песок в свете луны приобрел серебристый оттенок, воздух был тяжелый и неподвижный.

Были видны и следы разрушений, вызванных сильнейшим ветром. Калила мысленно произнесла короткую молитву за людей, которые сопровождали ее в аэропорт, надеясь, что никто не пострадал из-за ее глупости.

Аариф стоял рядом с лошадьми спиной к ней – его силуэт был четко виден. Каждая линия его тела была напряжена, от него словно исходили волны гнева, отвращения, стыда.

Калила поежилась от холода, обхватила себя руками и нерешительно остановилась.

Что она могла сказать? Что мог сказать он?

Что теперь будет?

Первым молчание нарушил Аариф.

– Вот как мы сделаем. – Он с явным усилием заставлял говорить себя спокойно и сдержанно. – Мы скажем, что я нашел тебя сегодня утром. Бурю мы переждали в отдельности. Думаю, никто не задаст нам лишних вопросов, так как все хотят, чтобы этот брачный союз был заключен.

– Хорошо, – медленно произнесла она. – Так и скажем. Пусть все было совершенно иначе.

– Если мы скажем правду, вряд ли этим кого-нибудь осчастливим, – мрачно сказал Аариф.

– Поэтому ты хочешь солгать.

– Я хочу тебя защитить. – Аариф повернулся, и Калила инстинктивно отступила от него на шаг при виде холодной ярости, исказившей его черты. – Я виноват в том, что произошло, значит, я должен все исправить.

– Каким образом? – тихо спросила она.

– Я сам скажу обо всем Закари.

Калила закрыла глаза, даже мысленно не желая представлять себе этот разговор или то, какое значение он будет для нее иметь. Для ее брака. Для Аарифа.

– Если ты это сделаешь, ты разрушишь мой брак еще до свадьбы.

– Не в случае, если скажу, что во всем виноват я один.

– Ты хочешь сказать, что твой брат поверит, что ты меня… изнасиловал? – Калила недоверчиво покачала головой.

– Ответственность лежала на мне, – с нажимом произнес Аариф. – Я должен был остановиться. – Он хрипло хохотнул. – Незадолго до этого я, кажется, обвинил тебя в эгоизме? Я не имел права на эти слова, потому что я еще больший эгоист. – И словно не в силах выносить эту мысль – или ее близость, напоминавшую ему об этом, – Аариф отшатнулся от Калилы.

Молодая женщина против воли потянулась к нему, словно ее дернули за невидимую веревочку, и подняла было руку, чтобы коснуться его, но тут же ее опустила. Нет, сейчас ей до него не достучаться. Не тогда, когда Аариф отгородился от нее глухой стеной, выросшей из чувства вины и неисполненного долга.

Но она не могла допустить, чтобы Аариф взял на себя всю ответственность за случившееся.

– Аариф, я могла тебя оттолкнуть, – негромко сказала она. – Велеть тебе остановиться. Я этого не сделала, поэтому мы оба виноваты в том, что произошло. – Аариф стоял молча. Калиле потребовалось все ее мужество, чтобы продолжить: – Правда в том, что мне не хотелось останавливаться. Я хотела быть с тобой, Аариф, как только ты меня коснулся, иначе я бы не ласкала тебя. Страсть оказалась сильнее нас обоих.

– Не надо! – прервал ее Аариф. – Не надо таких слов, когда для того, что произошло, есть более точное, хотя и грубое слово. Похоть.

Калила вздрогнула, как от удара. Аариф словно плюнул в ее душу, запятнал ее воспоминания.

– Нет. Это было не то. – Калила не смогла повторить ужасное слово вслух. – Не надо так говорить.

– Почему? – осведомился Аариф, словно не видел того, что своими словами причиняет ей боль. – Конечно, это была похоть и ничто иное. Мой брат вверил мне тебя. Он попросил меня, думая, что может мне доверять. Я его подвел. Я предал его самым худшим для мужчины способом. – Он повернулся к Калиле. Его лицо уже было бесстрастно. – В том, что только что произошло, нет ничего хорошего. Какое бы удовольствие ты ни получила от нашей близости, это было грязно и пошло. Если слова «долг» и «честь» для тебя хотя бы немного важны, ты со мной согласишься.

Калила прикусила губу и опустила глаза, чувствуя, что по ее щекам катятся слезы. Аариф смотрел на нее почти безразлично. Словно не он только что ласкал ее.