Первый генерал

Он родился в обычной, ничем не примечательной семье, каких в мире сотни миллионов. Никаких особых предпосылок, о которых любят писать журналисты не было. Он не подвергался в детстве ни сексуальному, ни физическому насилию, порки ремнем за детские шалости он таковым не считал, многих его ровесников наказывали намного серьезней и ничего страшного с ними не случилось, выросли достойными членами общества. В те времена, когда интернет еще был общедоступным, он постоянно читал статьи с описанием жизни маньяков прошлого, большинство из них были больными ублюдками еще с самого детства, и ставить себя в один ряд с ними, он считал не корректным. Какой-нибудь на голову больной, псих Спесивцев, и он в одном списке? Нет, ему нравилось, когда в СМИ его называли избавитель или чистильщик, но не маньяк. Один журналюга из «Тихоокеанской звезды» упорно называл его маньяком, и он дал себе обещание поквитаться с этим уродом. Но не сейчас, чуть позже.

Он не мучил животных в детстве, по крайне мере специально. Один раз, когда ему было девять лет и они отдыхали на даче, на окраине поселка, от соседей прибежал маленький котенок, почти весь черный лишь только одно ушко, да передние лапки были белыми. Мальчик хотел поиграться с ним, погладить его, подарить ему свою нежность, но котенок выпустил коготки, и стоявшая радом кувалда упала на котенка. Он не получил удовольствия от боли и смерти животного, но удовольствие от свершившегося правосудия было велико. Он убрал за собой и это было противно.

В школе он учился средне, не был ни отличником, ни двоечником. Как-то на уроке истории, (а он любил историю, по мимо школьной программы, зачитывался разными историческими книгами), они проходили тогда Октябрьскую революцию и ее последствия, он поднял руку и спросил у историка: Почему Ленин не смог придумать свою крестьянскую политику сам и просто списал все у эсеров. Они с учителем вступил в полемику, в итоге учитель воскликнул: «Да вы, молодой человек, настоящий эсер». Как-то это прозвище к нему прилипло и до конца школы все его так и называли. Позже он использовал это прозвище несколько изменив его, в своей профессиональной подписи, знаком качества, который он рисовал рядом с жертвами, чтобы отделить себя от возможных, глупых подражателей, часто возникающих у таких особенных людей как он.

Когда ему было пятнадцать лет, с ним случилось одно происшествие, неприятный инцидент как он его называл, когда мысленно возвращался к этому событию снова, и снова, и снова. Родители отправили его на дачу, с утра открыть теплицы, чтобы помидоры и огурцы не погибли от июльской жары. Когда он подошел к калитке, то увидел, что в куче песка наваленной рядом с воротами играет соседская пятилетняя девочка. Он улыбнулся ей, поздоровался и пошутил, спросив не нашла ли она клада с золотыми монетами. Но маленькая мерзавка назвала его дураком, а он не дурак. Он заманил ее на территорию своей дачи, пообещав вкусное пирожное и задушил за старым сараем, где хранилось всякое барахло, лопаты, тяпки, грабли. Это получилось не сразу, девочка сопротивлялась, хрипела, плакала и пыталась позвать маму, но справедливого возмездия ее избежать не удалось. Он закопал ее глубоко возле кучи мусора, ее так никогда и не нашли. В то лето он целый месяц вместе с остальными добровольцами прочесывал тайгу, иногда заходил к соседям и обещал безутешной матери девочки, что они обязательно найдут ее. Женщина потом спилась, так и не пережив горя. Наверное, до сих пор ходит по поселку, рассказывая всем встречным слезливые истории про пропавшую доченьку, чтобы выклянчить деньги на выпивку. – Так он частенько думал.

После школы он хотел поступить в университет полиции, но «патриотический рейтинг» его родителей был не высок, да и откуда ему бы взяться высокому, в маленьком таежном поселке, и его личный рейтинг ученика, тоже не дотягивал до нужного уровня. Обычный мальчик, любивший историю, но никогда не участвовавший в «исторических олимпиадах» где высший бал можно было получить не за знание истории, а исключительно за восхваление политики Верховного. К Верховному он лично, относился пренебрежительно, он конечно великий стратег, возродил страну из пепла, но с другой стороны просто серый бюрократ, ничего выдающегося, ни Наполеон, ни Хо Ши Мин, ни ярких побед, ни экономического чуда, сплошная серость.

Не пройдя в полицейский университет, он поступил в Трудовой колледж, на слесаря ремонтника дизельных двигателей. Колледж он быстро бросил, там ему было скучно. Отслужил в армии. Первый год было не просто, но потом на втором году службы, как говорится, слабые духи «вешались» от заданий, граничащих с измывательством, которые он для них придумывал, когда стал дедом, впрочем, он никогда не выходил за грани воинского устава. Хотя сдерживать себя порой приходилось с большим трудом.