Первый этаж

Друг ситный в ответ заявил, что он бы, конечно, с превеликим удовольствием, – раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, – хоть и облечен он полномочиями, но к народу ходил и будет ходить беспрестанно, но он, Леха, в этаком виде не может появляться на улицах нашего прекрасного города, столицы прогрессивного человечества, – вдруг иностранцы набегут, или еще кто, – а он, человек значительный, приобщенный к тайнам, с блистательной персик... пективой... не может с кем попало разгуливать по улицам, ронять свою служебную честь.

Леха взял бутылку за горлышко, молча пригрозил, и друг ситный тут же встал с пенька, радостно покорился грубой силе.

Они вылезли через щель в заборе и пошли по улице, бок о бок. Друг ситный в пиджаке, при галстуке, шляпа по уши, будто сейчас от зеркала, и Леха – в халате безобразного цвета, в желтых фланелевых кальсонах, замызганные бечевки которых волочились по тротуару. Прохожие на них глазели, ребятишки бежали следом, а они – хоть бы что. Шли себе да шли, да спотыкались, да заплетались, оступались на бортике тротуара, а потом, глядь, вот он, Лехин дом, вот он, Лехин подъезд, вот она, Лехина квартира. Добрались без потерь.

– Звони, – приказал Леха и схоронился в лифте.

– А ты?

– Я – потом...

Друг ситный без колебаний уткнул палец в кнопку звонка, замер в наклонном положении. Дверь не скоро отворилась, на пороге встала толстая, необъятных размеров женщина, заслонила проем.

– Попрошу запротоколировать... – сказал друг ситный, не переставая звонить. – В соответствии с вышеизложенным...

Но Леха не дал договорить. Выпрыгнул лихим скоком из лифта, отбил ладонями, как в цыганочке, заорал в пьяном веселье:

– Клавдея! Принимай гостя...

8

Клавдея не шелохнулась в дверях. Будто столбняк ее разбил. Только глядела, выпучив глазки, на Леху, потихоньку наливалась свекольным отливом.

– Клавдея, – приказал. – Дай взойти.

А она ни с места. Стоит Клавдея в дверях: здоровая, соками налитая, сил невпроворот. Руки толстые, грудь неохватная, лямки от белья под прозрачной кофтой глубоко врезались в мягкие, податливые плечи. Весу в Клавдее давно уж за центнер, сипы в Клавдее – на двух мужиков. Вся храбрость из Лехи наружу ушла, воздухом из дырявого шланга.

– Клавдея, – заныл, – пусти в дом...

Шелохнулась. Повела могучим плечом. Покосилась на друга ситного, что давил, не переставая, на кнопку звонка, ударила его по руке. Трезвон оборвался, рука повисла плетью.

– В связи с дальнейшим улучшением... – сказал на это друг ситный и поправил шляпу. – Как и следовало ожидать...

– Ты что... – протянула Клавдея, а голос густой, низкий, гудок у океанского лайнера. – Сбег?

– Отлучился, – небрежно пояснил Леха. – С гостем.

– Не пущу. Иди назад.

И насупилась. Челюсть вперед выставила. Глаз у Клавдеи строгий, взгляд жесткий, вид суровый. Сразу видно: не проси – не пустит. Леха попробовал обозлиться, топнул ногой по полу, но в больничном шлепанце хорошего топанья не получилось.

– Это моя квартира, – крикнул запальчиво. – Я хозяин...

– Иди проспись! – рявкнула. – Пьянь косоротая...

– Вы меня удивляете... – сказал на это друг ситный.

Клавдея повернула его за плечи, поддала коленом под зад, он и просквозил через всю площадку, до другой двери.

– Грубо... – вякнул оттуда. – Глупо и неприлично... Cука...

– Кпавдея, – по-хорошему попросил Леха. – Там же две комнаты... Одна твоя, другая моя.

– Нет тут твоего. Что было, все пропил.

– Квартира – моя. Мне завод давал.

– Поговори еще. Вот позвоню в милицию, свезут на мотоцикле.

Леха струхнул. Знал он, куда отвозят на мотоцикле. Возили не раз.

– Дай пятерочку... – унизился. – Сразу уйдем.

Клавдея – без внимания.

– Ну, троячок... С троячка не убудет.

Клавдея медленно повернулась к нему широким задом, ушла в квартиру, затворила за собой дверь. Леха сразу зазвонил, ладонью застучал, пяткой задолбил по черному дерматину. Дверь приоткрылась, вылез наружу здоровенный кулак, сунулся ему под нос.

– Да что же это! – уже со слезой закричал Леха, – Из дома гонят...

Затопали из глубин квартиры тяжелые шаги, запыхтело громко. Встал в дверях мужчина в распущенной рубахе, легко отстранил Кпавдею, шумно обрадовался:

– Гости дорогие! Нехай заходят...

Тут уж и Леху столбняк разбил. Хочет шагнуть – не шагается. Слово сказать – губы не шевелятся.

– Родственник, – пояснила Клавдея на всякий случай. – Теткин зять.

– Заяц моченый! – восхитился мужчина. – Ну и врешь. Какой я тебе родственник?

Клавдея стала вся свекольная. Даже плечи под прозрачной кофтой побурели от стеснения.

– Да пес с вами, – фыркнула. – Разбирайтесь сами...

И ушла в комнату.

– Слушай! – радостно завопил мужчина. – Да ты, никак, ее муж?

Хлопнул Леху по плечу, и у того колени подогнулись от удара.

– Так... – сказал Леха, будто пробку из горла вытолкнул. – А ну, выйди.