Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х) (СИ)

Но всё равно, наша новая двушка, в сравнении с «кладовкой», воспринималась хоромами. И не беда, что одна комната проходная, а кухонка всего четыре квадрата, главное: «отдельная благоустроенная». Совмещенный санузел? Ерунда! Как говорилось в анекдоте, Никита Сергеевич хоть и успел соединить ванны с туалетами, но не успел соединить полы с потолками. И на том спасибо.

* * *

Погожим первым сентябрьским деньком 69-го года я пошел в школу. Но мероприятия первого школьного дня первым звонком и ограничились: новую школу №30, что на улице Латышских Стрелков, не успели до конца отделать, поэтому учиться мы начали только с 4 сентября. Был ли виноват в этом новоиспеченный директор школы Азат Тагирович — немолодой седоволосый, представительный, спортивного сложения мужчина — я не помню, но родители неприкаянных первоклашек дружно «катили бочку» именно на него.

На торжественной линейке я познакомился с будущим одноклассником Валерой Денисовым, с которым мы вскоре стали неразлучными друзьями. Оказалось, что он даже жил в соседнем подъезде, хотя во дворе до этого пересекаться не доводилось. Валерка был юморным, невероятно веселым, находчивым пацаном, неистощимым выдумщиком. С его лица никогда не сходила улыбка. Его младшей сестре Тане в будущем была уготована роль моего первого музыкального «наставника».

Первый класс проскочил незаметно. С Валеркой мы сели за одну парту, после уроков вместе делали домашние задания и коротали время в школьной группе продленного дня. Во второй класс пошли уже в другую новую школу, тоже на Латышских Стрелков, номер девяносто — ту самую, что встала на месте засыпанного оврага с собачьими черепами. Почему обе школы значились тогда на одной улице, мне до сих пор неясно — логически и территориально этот парадокс необъясним. Как непонятно было, отчего на одном пятачке рядышком оказались дома с названиями разных улиц — Курчатова, Комарова и Латышских Стрелков. Ну а про то, почему при нумерации домов выпадали по нескольку порядковых чисел, упоминать вообще не стоит. Этакая топонимическая градостроительная головоломка.

Впрочем занятия в новой школе начались вовремя — первого сентября. Ее директором стала жена Азата Тагировича — Роза Шараповна Ильясова, тоже представительного вида женщина, но, в противоположность мужу, совсем не спортивного склада. Мать Валерки, Алевтина Михайловна, устроилась в нашу школу учителем домоводства. Сестра Валерки Танюшка стала первоклассницей, параллельно поступив в музыкальную школу на класс фортепиано, когда мы уже перешли в третий класс.

Четвертый класс начался для меня с неприятной неожиданности. Придя на торжественную линейку нового учебного года, я был огорошен: Алевтина Михайловна перевела Валерку в другой класс — из «А» в «В».

Дело в том, что классным руководителем 4«В» назначили Зину Ивановну — учительницу предпенсионного возраста, участницу войны, которая, в свое время, была учителем и классным руководителем самой Алевтины Михайловны. Уж не ведаю, каким педагогом она слыла в пору школьной юности матери Валерки, но, забегая вперед, скажу, что ни у меня, ни у моих родителей отношения с Зиной Ивановной (имя изменено по настоятельной просьбе Алевтины Михайловны)не сложились. Она, относилась к категории преподавателей, как сейчас выражаются, старой «сталинской» закалки. Суровая, жесткая, требовательная, на ее уроках всегда царили тишина и порядок.

«Прекрасно!» — скажете вы. Не торопитесь с выводами. Во-первых, никаких шуток, никаких отступлений от темы — только «давай-давай-давай!». Во-вторых, Зина Ивановна не гнушалась оскорблениями детей. Согласен, иногда ребятишки просто напрашиваются на «комплимент», но... Когда из ее уст постоянно звучала фраза «щеки красные, а ума нет», недоуменно представлялось, что щеки бледные — не только неотъемлемый, но и, с ее точки зрения, необходимый атрибут хорошей учебы. Но это ерунда. Намного хуже, когда в адрес одноклассницы, стеснявшейся своей полноты, «заслуженным» педагогом произносилось: «Тебе что, жир учиться не позволяет?»

И совсем брала оторопь, когда, читая на себя характеристику (после шестого класса, уходя на пенсию, Зина Ивановна написала их для нового классного руководителя, а я, каюсь, выкрал), натыкаешься на удивительнейшую фразу: «для него главное — учёба в двух школах, а уже потом всё остальное». Так хотелось узнать, что же это за неведомое «остальное», что «главнее» учёбы в двух школах (вторая, к тому времени, музыкальная)?! В-третьих, за все три года, что Зина Ивановна была у нас классным руководителем, не состоялось ни одного похода, ни одной просто вылазки на природу. Она не интересовалась ни внешкольной жизнью своих учеников, ни ходом чемпионатов школы по футболу и хоккею, где сборная нашего класса неизменно входила в число фаворитов. Словом, было очевидно: человек откровенно дорабатывал до пенсии.