Первый человек в Риме. Том 2

– Рабы их только балуют. Мы купили им лучших нянек, но это – всего лишь рабы, Юлия! Детям каких-нибудь греков или кельтов этого бы хватило. Но мои – мои должны вырасти достойными римлянами. Такое воспитание может дать только мать, И не приходится желать для них лучшей бабушки, чем Марция.

– Вот и хорошо.

Они вышли из комнаты.

– Юлилла неверна мне? – спросил вдруг Сулла. Лицо Юлии исказила гримаса гнева и отвращения, которые она даже и не пыталась скрыть:

– Сомневаюсь, Луций Корнелий. Она любит вино, а не мужчин. Ты, как мужчина, считаешь, что это – меньший порок. Я не согласна. Думаю, вино может принести больше вреда твоим детям, чем распутство. Неверная жена помнит о детях и не позволит себе спалить семейный кров. У пьющей же память плоха… Ах, чуть не забыла главное! Дай маме какое-нибудь дело по дому!

Гай Марий величественно вплыл в комнату, облаченный в тогу с пурпурной каймой:

– Идем, идем, Луций Корнелий! Нужно закончить представление до захода солнца!

Они обменялись улыбками и отправились на инаугурацию.

Марий сделал все, что мог, чтобы ублажить италийских союзников.

– Конечно, они не римляне, – сказал он как-то на первом собрании в январские нуны, – но они – самые близкие наши союзники. – Рассуждая о союзниках, он повернулся и посмотрел на Силана: – Сегодня на моем месте мог бы быть любой другой человек. Я просто констатирую факт.

Он сделал паузу, предлагая Силану принять участие в разговоре, но тот застыл в молчании.

– Я просто констатирую факт. И все. Факт, – повторил Марий.

– Ну и успокойся на этом, – устало заметил Метелл Нумидиец.

Марий кивнул и широко улыбнулся:

– Ну, спасибо, Квинт Цецилий! Как же я могу успокоиться, деля консульство с таким выдающимся августом, как ты?

– "Август" и «выдающийся» – это одно и тоже, Гай Марий, – заметил понтифик Метелл Долматийский.

– Прошу прощения, – покорился Марий, – но Сенат открыт теперь и для таких римлян, кто, как я, не годится ни в «августы», ни в «выдающиеся». Кем я был? И чего достиг теперь? Ни я и никто другой не смог бы сделать это без поддержки наших союзников.

Сенаторы зашумели.

– Враги Рима – враги всей Италии! – выкрикнул Скавр.

– Мы живем в окружении друзей, – продолжал Марий. – Они тоже жители Италийского полуострова, но они – не римляне. И не смогли бы достичь такого могущества и величия без помощи Рима и римлян. Италийских народностей очень много, но все их достижения зависят от успехов Рима и римлян. Хлеб на их столах, вино в их подвалах, даже численность их детей – все связано с Римом и римлянами. Когда не было Рима, всюду царил хаос. Полное разъединение.

Когда не было Рима, на севере полуострова правили жестокие этрусские цари, а на юге – жадные греки. Но не кельты и не галлы!

Мария слушали все, – даже его враги. Для воина он неплохо говорил на римском диалекте, и произношение его немногим отличалось от выговора Скавра.

– Вы, Сенат и Народ Рима приказывали мне – и Италии! – разгромить германцев. Я сделаю это и навсегда освобожу и Рим, и Италию. Обещаю от своего имени и от имени каждого из моих воинов. Наш долг для нас священен. Мы не посрамим серебряных орлов своих легионов и победим!

В задних рядах сенаторов послышались одобрительные выкрики, последние ряды захлопали – даже Скавр. Лишь Метелл Нумидиец не присоединился к аплодисментам.

Марий дождался тишины.

– Прежде чем уйти, я должен попросить Сенат сделать для наших италийских союзников все, что в наших силах. Нельзя, чтобы говорили, будто италийцы сражаются за тех, кто равнодушен к их судьбе. Германцы угрожают всем жителям полуострова в равной степени. И мы все вместе должны с ними бороться, И я хотел бы с полным правом обещать союзникам: никогда, до тех пор, – пока жизнь теплится в этом невыдающемся теле не-августа – никогда ни римляне, ни италийцы не отдадут свои жизни на поле боя. Но сегодня, скажу я, чтобы защитить родину, всем нам приходится сражаться. Обещаю вам, скажу я, что буду относиться к вашим жизням более бережно, чем к своей собственной.

Аплодисменты возобновились. Не хлопали только Метелл Нумидиец и Катулл Цезарь. Марий продолжал:

– Я хорошо изучил ситуацию. Мы, Сенат и Народ Рима, берем тысячи воинов у наших италийских союзников и посылаем их, словно рабов, через контролируемые нами земли Средиземноморья. Многие из них трудятся на наших фермах, отрабатывают долги на наших землях в Сицилии, Сардинии, Корсике и Африке. Вот как это выглядит. Но это несправедливо! Если мы не принуждаем римлян работать за долги, значит, не должны принуждать и союзников. Да, они не римляне. Да, они никогда не смогут стать ими. Но они – наши братья, они живут на Италийском полуострове. Пристало ли римлянам продавать своих младших братьев в рабство?

Несколько сенаторов попытались протестовать, но Марий не дал им высказаться.