Первый человек в Риме. Том 2

– Да ну! – смутился Петрей.

– Да. Ты спас от гибели целый легион, Гней Петрей. За это полагается такой венок.

"Венок за спасение… Не его ли когда-то имела в виду Юлилла?" – думал Сулла, спускаясь по склону в городок, чтобы раздобыть повозку для Гнея Петрея, героя Тридентума. – "Бедная Юлилла! Бедная, несчастная Юлилла… Она вечно все делала навыворот. Странное воплощение Фортуны! Единственная из Юлий, которая не имела дара приносить счастье, досталась мне". Его мысли перешли к другому, более важному делу. Не стоит обвинять себя в смерти Юлиллы: судьба! Она шла навстречу своей судьбе…

Катулл Цезарь смог добраться до Вероны еще до того, как Бойорикс переправил последнюю повозку по одному из подпиленных мостов и достиг равнин Падуса. Сначала Катулл настаивал, что следует остаться здесь и сражаться с кимврами прямо у озера Бенакус. Однако Сулла, вошедший в силу, не принял этот план.

Вместо этого он заставил Катулла разослать в города, городки и деревни от Аквилейи на востоке до Комума и Медлопанума на западе приказы об эвакуации – в первую очередь римских граждан, союзников из италийцев, а также галлов, нежелающих объединяться с германцами. Беженцы должны направиться на юг от Падуса и покинуть Италийскую Галлию до прихода кимвров.

– Они поведут себя, как свиньи в поисках трюфелей, – предрек Сулла, лучше других знавший кимвров. – Когда они вкусят прелести жизни на этих землях, Бойориксу не удастся снова собрать их вместе. Они рассеются. Остается ждать.

– Будут грабить, вытаптывать, жечь! – возмутился Катулл.

– И забудут, что собирались вторгнуться в Италию. Они не перейдут Падус, пока не обгложут эту землю, как голодный – курицу, до костей. Наши люди уйдут до прихода германцев и унесут с собой все самое ценное. Земля потерпит, а мы вернемся. Мы вернемся с Марием.

Катулл Цезарь вздрогнул, но промолчал – он уже знал, как остер бывает язык Суллы. Да, Сулла безжалостен, холоден, неуступчив, решителен. Интересная у них с Марием дружба. Впрочем, они ведь родственники по женам. Или были таковыми. Неужели Сулла просто-напросто избавился от своей Юлиллы? Катулл Цезарь много думал о слухах вокруг Суллы. Исходили они из окружения Юлиев Цезарей. Поговаривали, что когда Сулла вышел из неизвестности в общество и женился на Юлилле, деньги для вступления в Сенат он заполучил, убив свою мать? мачеху? любовницу? племянницу? Кого-то в общем, убил. Когда вернусь в Рим, решил про себя Катулл Цезарь, – обязательно проверю этот слух. Не для скандала, не для суда. А чтобы подготовиться к тому времени, когда Сулла захочет стать претором. Пусть будет эдилом – пусть уж порадуется! Но не более того. Претор! Ишь ты – претор!

Когда легионы вошли в лагерь у Вероны, первое, что решил сделать Катулл Цезарь – сообщить в Рим о неприятностях у Афесиса. Если он не успеет, Сулла с Марием его опередят. А в Риме больше ценится первое известие. В отсутствие обоих консулов письма адресовались главе Сената, Марку Эмилию Скавру. Ему Катулл и отправил свой рапорт, включая и личное письмо, где подробнее описывал детали. Запечатав оба письма, он приказал юному Скавру поспешать в Рим с пакетом.

– Он – наш лучший наездник, – слукавил Катулл перед Суллой.

Сулла посмотрел на него с иронической улыбкой:

– Вы знаете, Квинт Лутаций, что вы – самый жестокий человек из всех, кого я встречал?

– Вам не нравится этот приказ? – прищурился Катулл Цезарь. – Имеете право его изменить.

Сулла пожал плечами:

– Это ваша армия. Квинт Лутаций. Делайте, что хотите.

И Катулл сделал, что хотел: послал Марка Эмилия Скавра в Рим с донесением, в котором и о самом гонце говорилось несколько неприятных слов.

– Я возлагаю на вас эту обязанность, так как не могу представить худшего наказания для такого труса, чем доставить своему собственному отцу новость о поражении военном и личном, – заявил Катулл.

Скавр – бледный, сильно осунувшийся за это время – слушал, стараясь не смотреть на командующего. Однако, когда Катулл Цезарь назвал поручение, Скавр поднял глаза на Катулла:

– Прошу, Квинт Лутаций! – прохрипел он. – Прошу вас… Пошлите кого-нибудь другого! Позвольте мне не встречаться пока с отцом!

– Это нужно Риму, Марк Эмилий, – голос Катулла звучал холодно и презрительно. – Вы немедленно отправитесь в Рим и отдадите принцепсу послание консула. Вы можете трусить во время битвы, однако вы – один из лучших наших наездников. Кроме того, ваше имя известно, вам везде обеспечен хороший прием. Не нужно бояться! Германцы – далеко, в Риме вас никто не тронет.

Скавр скакал всю дорогу, как сумасшедший. Путешествие было недолгим, но утомительным. Временами он говорил сам с собой: