Первородный грех

Голос Гейба мягкий и низкий, когда он подошел ко мне. Я смотрю на него, потерянно. Он протягивает мне руку, и я принимаю ее. Он помогает мне встать с тротуара и отводит обратно в дом, затем поднимает меня по лестнице и ложит на кровать.

— Тебе надо отдохнуть. Я приду позже.

Паника сбивает мое дыхание, и я торопливо сажусь.

— Пожалуйста, не уходи.

Он смотрит в сторону открытой двери, а потом вытаскивает мой рабочий стул и садится рядом с кроватью.

— Хорошо, — говорит он, сжимая мою руку.

Я ворочаюсь несколько часов, боясь закрыть глаза, потому что каждый раз, когда я это делаю, образы Тейлор, Анжелики, Люка, играют в моей голове. Часто мимо моей открытой двери проходят мама или папа. Наконец, папа выключает свет в гостиной, и комната погружается в темноту. Когда Гейб встает, скрипучее хныканье вырывается из моего горла.

— Я здесь, Фрэнни. И никуда не уйду.

Он вытаскивает мою футболку, в которой я обычно сплю, из под подушки.

— Я просто думал, что ты будешь лучше спать, если тебе будет комфортно и уютно. Я буду за дверью.

Он вышел в гостиную. Дрожь во всем теле не унимается, и я с трудом могу раздеться. Наконец-то, стянув платье и одев футболку, я забираюсь под одеяло.

— Я все, — говорю я, мой голос похож на кваканье.

Гейб возвращается в комнату, закрывая за собой дверь. Он ложится на кровать позади меня.

— Ты будешь в порядке, Фрэнни. Я не позволю ничему случиться с тобой.

Меня охватывает дрожь, когда я думаю обо всем, что случилось со мной — и с теми, кого я люблю — и я знаю, что он лжет, даже если он этого не делает.

Дрожь не проходит. Даже присутствие Гейба не может остановить его. Я прижимаюсь спиной ближе к нему. Но, несмотря на его близость и спокойствие, которое он дает мне, мое сердце по-прежнему колотится в груди. Потому что я знаю, если закрою глаза… снова появятся ночные кошмары о Тейлор и Анжелике.

— Пожалуйста, постарайся уснуть, Фрэнни, — шепчет он мне на ухо.

— Я не могу.

Я дрожу, и он притягивает меня к себе ближе. Я поворачиваюсь в его объятиях и прижимаюсь к нему. Его прохладное дыхание в моих волосах пугает меня, я боюсь потерять контроль над собой. Я прижимаюсь лицом к изгибу его шеи и вдыхаю его запах летнего солнца, стараясь забыть обо всем. Он целует меня в макушку, и дрожь пробирает меня.

Я поднимаю лицо от его шеи и всматриваюсь в его глубокие голубые глаза, светящиеся в бледном лунном свете, и я стараюсь потеряться в них. Чем ближе я к нему прижимаюсь, тем более спокойной я себя чувствую — я знаю из опыта. Он — единственное, что может блокировать боль.

— Фрэнни…, — говорит он, когда я провожу пальцем по его губам.

Я чувствую его дрожь.

Когда я поднимаю лицо к его, и мои губы касаются его губ, его умиротворение окутывает меня, и я прибываю в нежном онемении. Боль в моей груди мгновенно смягчается. Вдруг мое опустошенное сердце ощущается наполненным, потому что он любит меня. Я чувствую это слишком сильно и безоговорочно.

Вот где я хочу быть. Я хочу потерять себя в его мире и любви. Я хочу потеряться, и чтобы больше никто не смог меня найти. Я просто хочу, чтобы обо мне забыли.

Его поцелуй становится менее осторожным. Его губы поглощают меня, помогая мне исчезнуть. Чем дальше я погружаюсь в него, тем меньше я существую. Я нащупываю пуговицы на его рубашке. Он стягивает мою футболку через голову, а его руки и рот продолжают их мягкое прохладное исследование, каждым прикосновением унося меня от себя.

Мое сердце все еще колотится, но теперь уже не от паники. И мое прерывистое дыхание не от страха.

С каждым шагом по направлению к неизбежному я становлюсь на один шаг дальше от боли. Когда он нависает надо мной, я стаскиваю его рубашку с плеч и чувствую его кожу— не прохладную, а горячую. Я целую его в плечо и пытаюсь стянуть с него брюки, желая всего — всего его.

Его горячие губы на моей шее, и он шепчет:

— О, Боже… Фрэнни.

И тогда его рот находит мой, и снова я чувствую медленный огонь под моей кожей, мой жар сочетается с его. Мы вместе движемся к кровати — всего один шаг.

Я оборачиваю ноги вокруг него, давая ему разрешение сделать этот последний шаг и освободить меня от моего несчастья, говоря ему своим телом, что хочу его. И я чувствую его отклик, прижимаясь сильнее, позволяя потерять последние сомнения. Я провожу рукой спереди по его брюкам и чувствую, как он вздрагивает. Он целует меня глубже и в этом есть что-то отчаянное, как будто он задыхается, а я воздух. Он нуждается во мне так сильно, как я нуждаюсь в нем. Я это чувствую. Это то, что спасет нас обоих. Друг друга.

Я почти пропала.

Всего один шаг.

Когда я пытаюсь справиться с кнопкой его брюк, его губы скользят по моим, прокладывая горячий путь вниз по подбородку, шее, плечу и обратно к моему уху.

Его дыхание становится прерывистым, когда он шепчет:

— Пожалуйста, Фрэнни. Пожалуйста, остановись.